Андрей Волкидир - Барсик - житель трущоб [СИ]

С трактирщиком договориться оказалось на удивление просто. Если для поварихи и второй девушки-подавальщицы, моя разумность оставалась тайной, то Ситре уже был в курсе. Наверняка дочка поведала. Хотя, как я потом понял, для поварихи, жене трактирщика и матери Сиэлы, это тоже не было тайной. Просто, она этому не придавала особого значения. Для нее я все равно был котом. Пусть и умным и "Тиргестой" и прочее, прочее… Ей просто было пофиг, она воспринимала меня как кота, а я не настаивал.

А вот Ситре, воспринимал меня именно как разумного и общаться пытался также. Едва поняв, что я пришел именно к нему, он выгнал всех из кухни и мы начали общаться. Небольшая проблема возникла только в самом начале нашего общения. В основном из-за моего плохого знания языка. Но, жесты, эмоции и просто "тык" пальцем, ну или коготком — никто не отменял. А это достаточный залог, чтобы найти договоренность.

Как я понял, Ситре и сам хотел со мной встретиться. И даже более того, он уже купил и подготовил дополнительный ошейник. Я не уловил, но, вроде как, такая штучка была довольно дорогой. Это несколько портило мои планы, но не отменяло их.

Сам трактирщик, заморочился ошейником, тоже прекрасно понимая, что у меня два выхода ввиду открывшейся охоты — свалить или идти к нему. Потому и подготовился заранее. В общем, мы с ним, пришли к одному и тому же выводу, что опять же облегчило попытку договориться.

Естественно, я запросил еще три ошейника. Что не сильно-то его и удивило. О том, что нас тут четверо, он похоже уже знал — трактирщик все-таки.

И вот тут у меня и вышел облом. Причем, не столько из-за цены такого амулета. А из-за какой-то иной причины. Трактирщик просто не мог достать еще ошейники. Почему, я не понял. Но, судя по легкой печали и недовольству в его эмоциях, связано это было не с ним или его нежеланием, а с какими-то другими заморочками. Мой "анализатор" предположил, что это может быть связано с местными традициями или укладом жизни. И я был склонен с ним согласиться.

Задумавшись, я с сильным сомнением рассматривал, лежащий передо мной амулет-ошейник. Если нельзя достать сразу четыре, то вся задумка резко теряла свою привлекательность. Толку мне от одного? Тем более, что, насколько я понял, я буду обязан, почти постоянно находиться тут. По крайней мере — ночью, когда трактир работает. Якобы демонстрировать, что я действительно живу в этом трактире и ошейник свой ношу по праву.

Я уже было хотел отбросить идею с ошейниками, но трактирщик снова начал что-то говорить. Всего смысла я не понял. Но общий сводился к тому, что у него есть идея, как решить эту проблему. Промелькнувшие в его монологе слова: "Дардоро" — район, "Фердре" — знакомый и "Мердо" — жилье или дом, вполне достаточно пояснили мне суть его идеи. Если я его правильно понял, то Ситре собирался поискать по знакомым кого-то, кто согласился бы приютить у себя остальных "Тиргесто".

Я же, сильно задумался. С одной стороны — идея не лишена смысла. Если трактирщик сам не может принять наш хвостатый квартет в полном составе, то никаких проблем, с тем, что нас раскидают по его знакомым и по району, я не видел. В плане соответствия моей идее с ошейниками — это вполне подходит. Пусть и несколько иначе, чем я планировал.

Другой вопрос был в том, что мнение моих родственников об этом, может быть несколько иным. Но… Этот вопрос я надеялся как-нибудь решить. Сложновато будет, но если пристрою своих оболтусов на теплые места — это будет лучшим выходом из ситуации. А самое главное — это легализация в городе. В плане выживания такой итог даст фору любому другому моему решению.

Поэтому, снова взвесив все за и против, я все-таки кивнул трактирщику и ударил лапкой по лежащему на столе браслету. По договоренности, в мои обязанности отныне входило отваживать от трактира всякую гадость, начиная от обычных мышек и тараканов, заканчивая гадами ползучими, бегающими и летучими, если такие заведутся. Со стороны трактирщика — ошейник и крыша над головой, с мясным рационом в придачу. Ну и заодно, поиск хозяев для моих "родственников".

Едва мы ударили по рукам и лапам, как трактирщик поднялся и позвал повариху Траде и их дочку Сиэлу. О чем-то переговорив, видимо решая, кто собственно будет за меня ответственен, трактирщик немного поспорил с поварихой и отдал, лежащий рядом с ошейником круглый медальон своей дочке. Та же, с улыбкой подойдя ко мне, взяла в руки ошейник и аккуратно застегнула его на моей шее, торжественным голосом, произнеся: