Алексей Калинин - Палач

Труба одной из фабрик напомнила мне высотку, которую недавно видел. И трубы поменьше ютились рядом… Точь-в-точь…

– Слушай, Дрон, а на месте Москва-сити не было каких-нибудь разработок?

Дрон остановился. Он взглянул на меня так, как если бы я был псом и вдруг заголосил гимн России.

– Ты сам до этого додумался?

– А что? Попал в точку?

– Вообще-то да. В шестнадцатом веке там были каменоломни для строительства Москвы. Правда, итальянские мастера, приглашенные для строительства «белокаменной» предпочли более плотный известняк из другого месторождения «Мячково». Поэтому каменоломни на месте «Москва-Сити» были заброшены. Какое-то время каменоломни использовали как тюрьму, но из-за частых побегов ее закрыли.

– И если там сидит царь, то он должен быть на…

– На золотом троне? То есть на «золотой башне»? Чего-то очень всё просто-о-о, – протянул Дрон. – И к тому же, почему возникло это «мы»? Раньше он нас один ждал.

– Не так уж всё и просто, – хмыкнул Скиф. – Взгляните на поисковик.

Мы с Дроном последовали его совету и вздохнули. Оставшиеся на поисковике точки тронулись с мест и потянулись в одном направлении. Так цыплята с разных сторон куриного двора несутся со всех ног к одному и тому же месту – к кормилке. Даже красные зоны не пугали охотников.

Все двигались к Золотой Башне.

Похоже, что вступает в действие последний элемент нашей игры. И нам придется пробиваться не через менеджеров высшего звена, а через остатки тех, кто хочет жить. Почему-то те, кто с легкостью отнимает жизни, очень не хотят расставаться со своей.

А что оставалось делать нам? Не ждать же, пока в голове разрядится чип и мою бедовую тыковку разнесет, как перебродивший арбуз.

– Ну что же, ловим извозчика и в путь? Возражений нет? – спросил Дрон.

– Есть возражения! А давай сейчас поедем не на такси, а на какой-нибудь машине? – спросил я. – Что-то мне кажется, что если выберем таксиста, то это будет его последняя поездка.

– А для нас? – спросил Скиф.

– А ты можешь остаться здесь и пояснить владельцу – куда делась его машина, – с улыбкой сообщил Дрон.

После этого он подошел к одному из гаражей, стукнул по двери, послушал звук изнутри и одобрительно кивнул.

– В самом деле, Скиф, ты хороший пацан, но это не твоя война, – попытался было остановить парня.

– Завязывайте, а? – хмыкнул Скиф. – Я же сказал, что с вами до конца!

Дрон одним ударом снес массивный замок с дверей гаража. Металл жалобно лязгнул на асфальте. После этого андроид скользнул за небольшую дверцу и открыл изнутри две створки.

Внутри стоял «Фольсксваген Пассат». Похожий на мой.

На тот самый, старенький, на котором я встретил на свою беду Михаила Анатольевича.

Тот самый автомобиль, который сбил Людочку…

Который убил моего ребенка.

Макса…

– Кирюх, могу открыть другой, – сказал Дрон. – Не бледней ты так.

Он тоже видел, какой у меня был автомобиль. Знал про мою беду.

– Нормально, – отмахнулся я. – Это будет даже символично – добраться до финала на той же машине, на которой всё началось.

– Но она не та, – осторожно сказал Дрон.

– Да и плевать, – отмахнулся я. – Плевать.

– О чем это вы? – спросил Скиф.

– Я тебе по дороге расскажу, если Кирюха позволит.

– Позволяю. Чур я за баранкой.

После небольших махинаций с проводкой машина чихнула и заурчала сытым котом. Я сел за руль. Как всё знакомо. Модель была точь-в-точь как у меня. В народе такую прозвали «черепашкой». Старенькая, но добротная модель. Из тех времен, когда делали для людей, а не для продажи.

Внутри салона было чисто. Снаружи машина тоже не покрыта слоем грязи. Похоже, что неизвестный водитель любил свою рабочую лошадку. В салоне пахло пылью и теплым кожзамом. Почти также, как в моей бывшей «ласточке». Черт побери, тут даже елочка была как у меня. Я коснулся руля, нажал на газ, и машина аккуратно выехала из гаража.

Почти сразу же рядом с нами промчалась красная «Бентли». Водитель раздраженно нажал на гудок. Я тут же затормозил. Красная молния умчалась вдаль. Похоже, что водителя не смутило то, что он ехал по встречке.

Козел на дорогой машине…

Я почувствовал внутри легкую дрожь. Вернулось давно забытое чувство водительского раздражения. Такое чувство было у меня в те дни, когда я был счастлив, но не ценил этого. Разбрасывался минутами счастья так щедро, как будто они у меня были бесконечными.

Как бы я хотел вернуть то время, когда ещё не посадил на пассажирское сидение смерть для своего будущего. Сейчас же на это сиденье бухнулся Дрон и прицокнул языком.