Дмитрий Прутков - Рождение миров (СИ)

С: Вы погибли. Потеряно опыта ноль. Возрождение на точке привязки через пять секунд.

Через пять секунд я снова очутился в кузнице. Ещё через пять секунд с тихим треньканьем лопнул, окружавший меня, мыльный пузырь. В ответ на это, над мирно и тихо тлеющими угольками, взметнулись языки рыжего пламени, наполнив кузницу слабым светом.

— Ухты! Так значит, тебе тоже надо спать? Извини, разбудил.

Дух, как бы ворча, недовольно потрещал углями, напоследок выпустил пару искр и снова задремал, спрятав пламя. Стало даже как-то приятно и спокойно — у меня появился дом, где теплится очаг, а моя Искра зорко бдит за посетителями. На улице уже была ночь, это я определил, когда поднялся к решётке в противоположном конце коридора от Лапки, но спать совершенно не хотелось. Пошёл обратно, внимательно оценивая коридор на пути к горному исчадию. От входа в моё новое жилище, в сторону Лапки, было порядка сотни шагов относительно чистого коридора. Хорошо, сюда можно будет перетаскать много земли. Опять проделал путь до решётки. Лопата, к сожалению, уже закончилась, но где мне хватало только моих рук, не стеснялся, растаскивал камни и валуны, раскидывал комья земли, в общем — дополнительно расчищал и освобождал дорогу. То, что мне тут придётся пробираться ещё не один раз, сомнений не вызывало. Опять добрался до ненавистного и опостылевшего туннеля. Нагрёб половину инвентаря песка. Да, песок, собранный в пригоршню, при перетаскивании его в инвентарь превращался в предмет — «Горсть песка». Также утащил кусок давно переломленной перед моим носом балки, который обозначался как «Древесина». Весил он не так много, всего сорок килограмм, но в инвентарь никак не помещался. Так что пришлось тащить его в руках, кладя на пол и толкая перед собой в узких норах. Сложил всё своё барахло на небольшом чистом участке перед горном, а сам свернулся рядом калачиком и уснул.

На этот раз пробуждение было неприятным: всё тело озябло, бодрости почти не было, мучало чувство голода. Первым делом заглянул в горн. От моих углей осталась только зола, на которой, огненным клубочком размером с фалангу пальца, мерно мерцала моя Искра, похожая на маленький тлеющий уголёк. Приблизил лицо к Искре и тихо подул — Искра мигнула ярче, подул ещё раз — вокруг Искры вспыхнуло молодое рыжее пламя, совсем маленькое, но такое живое. Теперь мой маленький дух выглядел как проснувшийся озорной огонёк. Поднёс ладонь. Искра недовольно потрясла огненным язычком, но спорить не стала и нехотя переползла ко мне на руку. Нннннадо же… какие здесь сообразительные духи. Ну, прям как собака — «всё понимает, но ничего сказать не может». Опять старательно сгрёб золу, и положил пару свежих углей. Намекать не пришлось. Искра резво соскочила с моей руки и жадно впиталась в уголь. Скоро оба угля радостно пылали. Подумал и добавил ещё один. Заставляло переживать то обстоятельство, что запас угля у меня был очень ограничен, а удастся ли пополнить запас — неизвестно. Всего у меня оставалось не больше десятка кусков, сложенных аккуратной горкой рядом с горном — этого хватит на день, может два. Ещё была древесина, предусмотрительно перетащенная ночью, которая тоже должна сгодиться в пищу огню, но принципиально проблему это не решит. Была и вторая половина балки в туннеле у Лапки, которую тоже смогу дотащить, но надолго не хватит и этого. Тут снова напомнил о себе голод. В этой холодной кузнице даже бодрость убывала быстрей. Похоже, игровая механика учитывала затраты энергии и на обогрев тела. Надо было выдвигаться обратно в туннель. Бодрости не осталось, уже скоро начнёт капать жизнь. Хорошо Искре — схарчил уголёк-другой и весь день доволен. С горя даже попробовал погрызть угля. На вкус он оказался горьким и совершенно несъедобным. Его тоже отдал духу, который туже им зачавкал радостным потрескиванием. Сел на пол, сжался, обхватил колени руками, что бы хоть немного согреться и накопить немного очков бодрости, как почувствовал перед лицом тепло. Искра! Она, как чувствуя моё состояние, быстро пережгла угли в золу и вылетела из горна небольшим шариком, размером с шарик для пинпонга. Шарик налился насыщенным красным, как раскалённый кусок железа, свет от него почти не шёл, зато тепло распространялось куда более ощутимо. Искра начала тереться о мои руки и ноги, чуть не обжигая, но тело действительно стало наполняться теплом, а бодрость потихоньку ползти вверх. Опять кольнул голод, и бодрость скатилась обратно в ноль. Искра это явно почувствовала, перестала ластиться, как кошка, и озадачено зависла перед моим носом. А после закружила в воздухе, периодически останавливаясь у моей груди, будто ожидая какого-то ответа.