Антон Емельянов - Мир Царя зверей. На полную мощность

— Страх!

Вы нанесли урон 3230, вы убили игрока Кирилл Сапогов 7

А у парня-то совсем короткий номер: при довольно обычном имени такое может быть, только если он начал играть практически на самом старте. И почему тогда он все еще на таком маленьком уровне? Но все потом — остался еще один противник, Семен Остапов. Точнее, уже нет: последний парень из противостоящего нам отряда уже повернулся к нам спиной и, выписывая петли, чтобы увернуться от потенциальных дистанционных атак, пытался скрыться то ли в лесу, то ли в болоте. И лично я за ним не побегу: опасно, да и догнать будет практически нереально. Стоп, очень похоже на размышления старого меня. Это слишком сложно, это слишком проблематично, а стоит ли оно, вообще, того. Да, стоит. Тот, кто попытался подставить нас и убить, достоин смерти.

— Не уйдешь! — наверно, комично смотрится со стороны. Игрок пятнадцатого уровня с полными жизнями убегает от почти мертвой семерки. Показали бы такой ролик — не поверил бы, решил, что постановка. А вот Семена ситуация почему-то совсем не развеселила: увидев, что я бросился за ним, он даже взвизгнул и попытался еще больше ускориться. В результате налетел на корягу и ушел головой вниз в подвернувшийся под ноги омут.

— Помогите! — он вынырнул на поверхность, но было видно, что что-то держит его под водой, не давая выбраться и понемногу отнимая жизни. — Оно меня трогает!

— Сейчас достану веревку! — из-за спины достался встревоженный голос Насти. Это что за всепрощение такое? Минуту назад нас хотели убить, но стоило ситуации перевернуться, как мы тут же готовы все забыть? Нет, конечно, гораздо проще сделать вид, что ничего особенного не случилось, как будто в мире все хорошо и понятно. Быть добрым и пушистым…

— Надежда! — я все равно первым оказался возле нашего беглеца. Интересно, угадал или нет?

Вы нанесли урон 3430, вы убили игрока Семен Остапов 4120

— Что ты сделал? — подбежавшая Настя в удивлении замерла, а вот в глазах Керима и Антона я увидел явное одобрение.

— Если кто-то на нас напал, то прощать я его не собираюсь и вам не позволю. Если мы, конечно, вместе, — по-моему, получилось вполне убедительно сформулировать свою мысль.

— Но они ведь даже не напали на нас. Мы, то есть, ты первый атаковал их лидера, — а это, значит, наш Пушок решил вернуться. Как же меня раздражает такая трактовка: да, можно и нужно верить в людей, но нельзя же отказываться от здравого смысла.

В голове против воли вспыли воспоминания, от которых так хотелось избавиться.

— Зачем вы ее ударили?

— Она приставила к моей голове пистолет!

— Не повышайте голос в зале суда!

— Обвиняемый, но ведь потерпевшая в вас не выстрелила?

— Иначе бы меня здесь не было. Либо я остановил бы ее, либо умер.

— Обвиняемый, не надо передергивать факты. Ваша честь, по-моему, все очевидно: проявление жестокости на основании домыслов.

Я затряс головой, возвращаясь к реальности. Реальности, где надо принимать решения, но где они, слава богу, теперь будут зависеть только от меня.

— Теперь я понимаю, понимаю, почему ты так рвался к пришельцам, — палец Керима уткнулся в грудь Володе. — Трус и слабак, при этом смеющий поучать того, кто нас всех спас. Неужели, хоть у кого-то остались сомнения, зачем нас всех сюда привели? Да готов поспорить, они тут не первый раз уже с новичками развлекаются!

Этот лучник, конечно, себе на уме, но как он быстро разложил по полочкам то, о чем я без «познания» мог бы только смутно догадываться!

— И щадить таких мерзавцев нет никакого смысла, — отошел подальше от Пушка Антон. — Вы знаете, что такие гигантские монстры делают с игроками? Они заглатывают их целиком, а перевариваться внутри несколько часов — это крайне сомнительное удовольствие.

— Простите, я не знала, — неуверенность на лице Насти сменилась решимостью. — Мират, ты был абсолютно прав, такое нельзя спускать.

Что такое? Я выдохнул и испытываю облегчение? А ведь да, для меня эта оценка со стороны была очень важна. После моего решения измениться самое большое, чего я боялся, было потерять себя. Перейти границу и превратиться в сволочь, которой мне быть категорически не хочется. Да, новый я — это свобода, но это свобода для меня, открывающая новые возможности, а не от себя, заставляющая отказаться от действительно важных для меня вещей.

— Я рад, что вы со мной, — вот и все, что получилось в этот момент произнести. А все-таки хорошо, что я так и не решился уйти дальше один.