Дмитрий Гельфер: Серые будни богов: Книга 1

Крэйвен слегка заворочался, но пока ещё не проснулся. Мариса обратила внимание, что из приоткрытого окна доносятся слишком уж громкие звуки торговой улочки. Надо бы закрыть.

Она направилась к окну, а звуки всё нарастали. Мариса уже взялась за створку, но застыла в удивлении. Метрах в ста - ста пятидесяти от их гостиницы собралась огромная толпа и с каждой секундой народ всё пребывал. В центре всей суеты возвышалось какое-то дерево. Но откуда здесь дерево? Мариса ничего подобного припомнить не могла. А ещё дерево двигалось в сторону порта. Ветки с ярко зелёными листьями мерно покачивались. А потом ствол изогнулся, поднимаясь всё выше. Люди прянули в разные стороны. Толстая ветка вдруг раскрылась точно это пасть, и раздался страшный заунывный звук. Толи вой, толи скрип.

- Сэм, - Неуверенным тоном девушка окликнула коллегу. - Здесь что, и драконы водятся?

- Драконы? Что-то не припомню такого, - Мужчина тоже подошёл к окну и выглянул через её плечо. - Ох ты-ж, мать твою!

Сэм буквально сорвался с места, вылетев из комнаты за дверь.

- Ты куда? - Крикнула вдогонку удивлённая Мариса.

- Бежим, скорее! - Донеслось уже откуда-то с первого этажа. - Там Алекс!

Когда очередь дошла до Кадая и распорядителю была преподнесена простая потёртая пуговица, лицо у того буквально перекосило. Но пуговицу он принял! Куда бы делся? То, что все остальные просители стали в открытую потешаться над жалким оборванцем, было вполне закономерно. Особо усердствовал в этом их новый знакомый - Т'халь илии'Рахн.

- Не потеряй, малец, сей великий дар, - Совершенно серьёзно увещевал он служку, которому тут же после вручения и передали пуговицу. - Он станет жемчужиной коллекции Оракула.

- Всенепременно, господин, - Также серьёзно отвечал ему мальчишка, потешно кланяясь.

Толстяк в алом гневно сопел, его свита и остальные просители хихикали. Ленгмар делал вид, что с Кадаем ни разу не знаком. И лишь сам маг, да старый следопыт сохраняли каменные выражения на лицах. Шепотки не прекращались и после того, как процессия с дарами покинула двор.

Чуть погодя, вновь появился распорядитель и с крайне удивлённым видом озвучил, что первым к себе Оракул вызывает именно Кадая. Если даже для него это стало неожиданностью, то что уж говорить об остальных?

- Вот тебе и просто ритуал, - Улыбнувшись, прошептал маг и направился на встречу с разгадками секретов собственного прошлого.

Распорядитель лишь приоткрыл створку ворот, пропуская мага, но сам дальше не последовал. Махнул: тебе, мол, туда. Хотя, заблудиться было бы сложно. За воротами обнаружился ещё один двор. Вдвое меньший по площади от предыдущего. И именно здесь складировали все дары, по крайней мере крупногабаритные. Дальше ход был только во внутренние помещения и в дверях Кадай приметил уже знакомого служку с факелом в руках.

Наверняка роль провожатого должен был исполнять распорядитель, но, что называется: 'уел, как сумел'. Перепоручил наглеца мальчишке? Ха-ха! Магу, потерявшему память, на все эти тонкости и политесы было глубоко плевать. Не за тем он явился в Обитель.

- Омой лицо и руки, - Церемонным жестом указал вглубь помещения служка. - Затем я провожу тебя к Великому Оракулу из Оскахины.

Стоило ступить со двора внутрь древних стен Обители, как повеяло сырой прохлада. Прямо напротив входа в стене обнаружилась ниша с мраморной чашей, в которую тонкой струёй лилась вода из разверстой пасти каменного чудовища. Тёмный коридор без окон разбегался в обе стороны от входа. Кадай послушно следовал указаниям. Ритуалы, ритуалы... Только время зря тратится.

Коридор петлял и извивался, сердце прыгало в груди также, как тени от факела по стенам. Мальчишка регулярно оборачивался, убеждаясь, что посетитель не отстал и не потерялся. Взгляд его при этом был настолько колюч и серьёзен, что Кадаю казалось, будто его подозревают в каких-то злостных намерениях. Как минимум в попытке причинения ущерба жизни и здоровью Великого Оракула. А ведь там, на площади, до вручения даров, малец вёл себя намного приветливей.

По пути их следования не попадалось ни единой живой души: ни охраны, ни жрецов, ни слуг. В конце концов провожатый вывел Кадая к распахнутым дверям с облупившейся краской. За ними просматривалась комната, устланная коврами самых разнообразных расцветок. От цветочных до строгих геометрических узоров. Маленькие и большие, круглые и прямоугольные. При этом ковры были не только на полу, но и на стенах. В несколько слоёв. Вполне возможно и на потолке, но тот терялся в темноте. Квадратное помещение со сторонами в пару дюжин шагов, не больше. Пол находился ниже уровня коридора, а от дверей спускались четыре ступени. Окон не наблюдалось вовсе, свет исходил от четырёх чаш на треногах. Пахло лампадным маслом и дымом, пылью, мышами и древностью.