Евгений Осьминожкин - Многоликие

— Знаю, что это самонадеянно, но когда придет время, то прошу вспомнить об этом, как о моей последней просьбе, — завершил рассказ Камина.

Мы свернули на широкую улицу, Камина ближе к центру идет, у него здоровья побольше.

— Насчет названия клана понял, а что еще за последнее желание? — спросил я.

— Так ведь ты тоже в медицинской капсуле, — пояснил Камина.

— И что? Я же не умираю, — возразил я.

— А-а, — сконфузился Камина. — Тогда что с тобой?

Я покосился на него, говорить ли, все же игра это одно, а реальное совершенно другое, иной уровень доверия. А-а, от правды хуже не будет, я днями наблюдал за другими игроками, но ни одного не видел, чтобы ходил в туалет. Так что только я и Камина можем кого-нибудь неприятно удивить.

— Авария, — ответил я. — Нет левой руки и минус ноги.

Камина сочувствующе глянул на меня, тяжело вздохнул и груз никуда не делся, тихо произнес:

— Рак, последняя стадия.

Я замер как вкопанный. Вот от чего он не хотел открывать стихийника. Получается у него реально не хватит времени, чтобы его прокачать. А ходить голодранцем и правда нет смысла. Теперь понятно, чего он тоже в медицинской капсуле. Хм, вот ведь как выходит, тоже не захотел в другие кланы, да я бы тоже туда не пошел, тем более на его месте, быть в конце жизнью мразью, что унижает и использует других, да лучше вообще не жить.

— Я подумаю, — серьезно пообещал я.

— О большем и не прошу, — сказал Камина.

Через полчаса остановились у трактира «Шашлыки у Гарика». Сразу вспомнились восточные блюда, ковры, приглушенный свет. Но я ошибся, очень сильно ошибся, это оказалась пиццерия.

Темный зал по периметру слабо освещается факелами, основной свет идет от пышущей печи на открытом огне, возле которой два рослых бугая орудуют посудой. Ряды столов, свободных вроде бы нет. Только повернулся к Камине, чтобы сказать, вот, черт, этот олух уже протиснулся между двумя столами и завалился на лавку у практически пустого стола, если не считать мрачного громилу, что сидит за ним. Не человек, а оживший памятник, над столом возвышается, будто тот для детей. Наши взгляды встретились, вражды не почувствовал, больше жалость к несчастному. Сразу вспомнились персонажи в таверне героев, что сидели и дожидались заказов, этот наверно из таких же. Вздохнул и направился к другу, что уже машет, будто я не вижу куда он делся.

— Две самые большие пиццы с мясом и на самом толстом тесте, — весело крикнул Камина в сторону поваров, те в ответ лишь кивнули.

— Не лопнешь? — спросил я, присаживаясь напротив друга и по воле случая рядом с хмурым бугаем. Перед ним пустая кружка, в которой он видимо ищет смысл жизни и судя по щетине, то пару недель точно.

— А пиво будем? — поинтересовался я у Камины.

— Канэчна, друюг! — сказал Камина, осматриваясь, он здесь будто у себя дома, расцвел, надеюсь не запахнет. Перестал вертеться и крикнул, — Два пива.

— Три, — подкорректировал я его заказ.

Он приподнял одну бровь, мол, ты сразу из двух пьешь?

— Бог велел делиться, — сказал я и показал взглядом на громилу.

Бугай покосился на меня.

— Это нпс, — фыркнул Камина. — Их тут как грязи.

— Сам ты химическая реакция и пустота между атомами, — возразил я другу.

От удивления он аж раскрыл рот, подумал и захлопнул варежку, затем спокойно произнес:

— Ну это реально программа, просто код, его же не существует.

Я глянул на Камину как на идиота.

— Слушай, реальный, а что будет если я тебе сейчас заеду по зубам? Боль почувствуешь? А? А с чего бы вдруг, ведь это все тебе кажется, иллюзия.

— Так то проекция на меня реального, — возразил Камина.

— А ты сам то кто? Набор не понятной дряни, — начал вскипать я. — Вот тебе что жалко человека угостить? Или ты спокойно сможешь сидеть пить, когда он рядом мучается от жажды?

Камина недовольно посмотрел на громилу, затем успел о чем-то подумать и махнул рукой.

— Еще одно пиво, — крикнул я, пытаясь переорать общий гвалт в таверне. Подмигнул другу, мол, нечего жадничать.

Все вокруг заволокло серой дымкой, но никто даже и глазом не повел. Перед нами опустились три огромные кружки пива, затем серая дымка резко уменьшилась и пропала возле повара. Надо же, как изящно заменили официантов, во всю пользуются магией пространства, кружки сами попадают на стол, блин я тоже так хочу.

— Выпей с нами за нашу победу, — предложил я, подвинул кружку с белой шапкой пены к бугаю.

Он молча ее взял и благодарно кивнул. Хоть пивом и не чокаются, но повод уж больно радостный, с Каминой ударили краями кружек, пивная пена белой шапкой упала на стол. Пригубил и не смог оторваться. Ох, теперь я кажется стал понимать тех, кто пишет описания вин. Прихлебывая это пиво, ощущаю привкус лета, что взрастило золотистую пшеницу, напоило ее солнцем, а затем какой-то умелец настоял зерна с ягодами, но ягод немного, лишь для цвета и легкого привкуса, основное здесь хмель и терпкий вкус, напоминающий ржаной хлеб. Поспешно допил пиво, оторваться выше моих сил. На душе стало легко и приятно, чувства страха и постоянных гонений куда-то ушли, спрятались на время.