Юлия Черных - Дизайн кофейного набора

Вот и сейчас, рассеянно глядя на процесс обнажения безупречной ляжки, Иван Петрович в уме прокручивал варианты концепции кофейного набора для семейных и домохозяек.

С набором было плохо. Заказчик отверг проекты «Розовый», «Цветочный» и «Кошечки». В запасе оставались «Собачки» и «Детишки», но дизайнер подозревал, что это тоже не пройдет. «Не те нынче пошли домохозяйки, — поучал представитель заказчика. — Вы им экшен дайте, чтобы душа откликнулась, да тело проснулось, а у вас цветочки…» Начальница Ивана Петровича, тощая стерва, к сорока годам так и не расставшаяся с застарелой девственностью, кривила губы и бросала в дизайнера испепеляющие взгляды. Во взгляде читалось, что, если Иван Петрович за ночь не придумает этот самый экшен, будет ему очень и очень плохо.

Зеленушка, между тем, шлепая босыми пятками, подобралась к дизайнеру вплотную и, расстегнув блузку, явила аккуратные грудки. Она взяла Ивана Петровича за руку и провела его ладонью по соскам.

«Цвет будет, допустим, оливковый с зеленоватым оттенком, — думал между тем наш герой. — Матовая керамика для кофейной пары, а в кофеварке использовать бархатистый пластик, — он бросил взгляд на брошеный чулок. — Дублированный пятнистым тоном. И слоган: я пью кофе и чувствую себя леопардом… или становлюсь как леопард».

Зеленушка, слегка отодвинувшись, сняла юбку. Под ней обнаружилась гладкая объемистая попа, едва прикрытая трусиками-стрингами.

«Тостер! — подумал Иван Петрович. — Надо включить в состав набора тостер, причем сделать его таким, более округлым, что ли. Пропорции подходят… сейчас померяем.»

— Да стой же ты! — сказал он вслух. Зеленушка, упоенно крутившая бедрами, послушно замерла. Иван Петрович пальцами промерил нужные расстояния и отвернулся к столу, записывая.

Зеленушка взяла его за галстук, повернула к себе и посмотрела в глаза.

— Безнадежен, — констатировала она, отпустила галстук и прошлась по комнате. — Хороший ты парень, только таракана в башке не хватает. Это мы сейчас исправим.

Сопляк Джо отжал банку и допил последние капли пива. В голове приятно шумело, но организм требовал еще. Не отпуская пигалицу, он свернул к палатке в торце дома.

— Балтику семерочку, — заказал он. Гулять так гулять!

— Эй, — напомнила о себе пигалица. — У меня семечки кончаются.

— Пакет семечек, — расщедрился Сопляк, открывая бутылку. — И «Отвертку» для дамы.

— Это для какой такой дамы? Восемнадцать ей исполнилось? — бдительная продавщица высунулась в окошко, увидела пигалицу и задохнулась от возмущения:

— Нинка, бл…, это ты, что ли, дама?! Ах ты, дрянь, опять за старое, мамке скажу, она выпорет! А ты, кавалер недоделанный, у…вай отседа, да не смей к убогой приставать. — Сопляк, вцепившись в бутылку с пивом, отступил на шаг. — Что прирос, как истукан? Сейчас я Барбоса спущу, ноги сами унесут. Куси, куси его, Барбос!

Из-за палатки выскочила здоровенная псина с зубами как у дисковой пилы три четверти дюйма. С лаем — нет, даже с ревом каким-то — она прыгнула на Сопляка. Тот увернулся и бросился бежать. Собака, рыча, гналась следом. Пару раз она почти его достала и даже цапнула за штанину. Несясь по улице, Сопляк увидел забор. Какая-то сила подбросила его вверх и буквально перенесла через бетонное ограждение.

— Ни уя себе День физкультурника, бляха муха, — сказал себе Сопляк, опускаясь без сил под ближайший куст. Он отхлебнул пива и огляделся.

Во дворе никого не было. Снаружи бесновался Барбос, внутри было тихо, лишь шумели деревья. В окне второго этажа он заметил давешнюю красотку. Она, видимо, работала, поскольку была уже без лифчика.

Задремавший было «дружок» встрепенулся. «Вот кому-то повезло», — подумал Сопляк. Девушка поманила пальчиком, Сопляк машинально подался вперед и вдруг увидел близко-близко, совсем рядом изумрудные глаза.

Это было последнее, что он видел. Бесчувственное тело, обливаясь пивом, рухнуло в траву.

«Девчонки», — возникло в мозгах Ивана Петровича. Он мотнул головой, прогоняя неуместную мысль. Зеленушка стояла посреди комнаты и внимательно смотрела на дизайнера.

«Какая краля!» — руки сами потянулись вперед. И не только руки.

Зеленушка довольно ухмыльнулась, издала оглушительный свист и вылетела в окно. Кружась и уменьшаясь, она исчезла вдали.

«И эта, бля, свистнула и улетела. Что ж так не везет». Иван Петрович нахмурился и силой воли заставил себя вернуть к работе. «Итак, чайная пара матового фарфора. Форма, скажем, круглая, слегка вытянутая… Эх, какая краля была! А сиськи-то, сиськи!»