Сергей Щепетов - Род волка

— Будем!

И хлобыстнул. Причем настолько азартно и лихо, что Семен просто не смог удержаться и сделал то же самое. И когда коварное зелье теплым комком плюхнулось в его полупустой желудок, он с обреченностью приговоренного к казни понял, что это — лишнее.

Он, конечно, не ошибся. Дальше последовало что-то радостное, но очень невнятное. Куда-то они шли, обнявшись все втроем, и пытались идти в ногу. При этом они что-то пели про перекаты, которые надо куда-то послать, и про то, что нужны Парижу деньги, се ля ви... Потом они влезли в знакомую будку, где было не повернуться, Юрка бегал куда-то подключать питание, Стив снимал с Семена электронные часы и напяливал на его голову навороченный шлем, нажимал какие-то кнопки...

Постепенно боль из всеобщей стала дискретной: голова болела отдельно, а руки-ноги и всё остальное — отдельно. Семен подумал, что, наверное, примерно так должен чувствовать себя человек, упавший плашмя с высоты десяти метров на раскаленную стальную плиту, — это ж надо было так нажраться! Он даже не может понять, на животе он лежит или на спине. Давненько с ним такого не было!

Спустя некоторое время он пришел к выводу, что лежит, пожалуй, всё-таки на животе и надо бы перевернуться. А спустя еще тысячу лет он этот подвиг совершил. И открыл глаза.

В метре над ним и чуть левее на камне сидела птица, очень похожая на ворону. В клюве она держала какой-то кровавый комок, смахивающий на рыбьи кишки. На Семена она посмотрела с некоторым разочарованием и без всякого страха: «Еще не созрел — шевелится».

— Пошла вон, дура! — пробормотал он, пытаясь сесть.

Птица обиделась и улетела, унося свою неаппетитную добычу.

«Перебирать» по-крупному Семену случалось несколько раз в жизни, да и то в молодости. Ощущения потом были, конечно, не из приятных, но не до такой же степени! Сейчас ему казалось, что в каждый сустав вставлено по ржавому гвоздю, а на голову надет тесный раскаленный обруч. Из положения «лежа» в положение «сидя» он переходил, наверное, минут тридцать. При этом ему было так больно, что из-под зажмуренных век текли слезы. В конце концов он зафиксировал свое тело в пространстве и решил, что уже может открыть глаза. Делать этого почему-то не хотелось, но очень раздражали запах и неясность вопроса о том, куда делись Юрка и Стив. Неужели они его бросили на какой-то помойке?! Или он сам сюда забрел и отрубился?

Глаза он в конце концов открыл. И убедился, что друзья его не бросили. Вот они — рядом.

Но не целиком.

Стив присутствовал в виде руки с обручальным кольцом и фрагмента ноги в добротном ботинке. Юрки было гораздо больше — половина туловища и голова. На лице один глаз был широко открыт, а другой отсутствовал. Семен вспомнил ворону и понял — почему. Поле зрения подернулось какой-то мерзкой дымкой и поехало в сторону. Глухой стук собственной головы, упавшей на замшелый камень, Семен не услышал.

«...В ресторан мы не попали и колбасу не доели, зато водки выпили немерено — это всё из-за Юрки (провокатор хренов!). А потом... Потом мы пошли проверять прибор. Я там чуть не уснул со шлемом на голове, но они меня растолкали. Дальше мелькали какие-то ручейки-речки, вроде бы травка колосилась...»

Потом что-то не заладилось: Стивен Линк орал, нажимал на кнопки и пытался содрать с Семена шлем (чуть уши не оторвал, дур-рак!). Помнится, он смеялся над американцем и не хотел отдавать шлем: «Вот всегда так с вами, с технарями!» Как ни напрягал память Семен, но больше ничего вспомнить не мог, из чего сделал вывод, что просто уснул в операторском боксе. Наверное, «фокус не удался» и Юрка с горя потащил их в тайгу или на речку — проветриться. Это вполне в его стиле.

«Мда-а-а, сто лет водки не пил, а тут с недосыпу, на пустой желудок, да еще в такой компании — камикадзе чертов! — ругнул сам себя Семен. — Мог бы в милиции проснуться или в канаве. Тут хоть какая-то природа, воздух свежий... Только медведь чуть не слопал, и сон дурацкий приснился — с вороной, с расчлененными трупами. Интересно, где же это я спал? И почему на затылке такая большая шишка?»

Результаты осмотра места ночлега были, мягко говоря, неутешительны. Если бы желудок не был так безнадежно пуст, то Семена обязательно стошнило бы...

От трупа Юрки осталось не много: медведь съел кишки и основательно погрыз всё остальное. Ботинок Стивена Линка он, вероятно, взял в рот вместе со стопой, пожевал и выплюнул.

Семен отошел в сторону, уселся спиной к склону, лицом к открытому пространству. Два трупа... За свою жизнь он видел мертвых не раз, видел, как люди умирают. Но в его команде никогда не было покойников — своих людей он всегда возвращал живыми. «Что нужно делать? Бежать в поселок? Вызывать милицию? «Скорую помощь»? «Скорую»-то зачем? Юрка мертв... Мертвее не бывает... Ведь живой же был, ведь совсем недавно — большой, сильный, взбалмошный и крикливый, воняющий перегаром, готовый в любой момент на всё: драться и спорить о музыке, изрыгать мат и утонченно ухаживать за женщиной... Господи, почему не я, а? И никаких бы забот... Вот эта смердящая, облепленная мухами груда и есть Юрка?! Может, я сплю или брежу, а? Ведь бывают же такие кошмары, после которых просыпаешься в холодном поту? Потом так приятно сознавать, что это лишь сон, — такое облегчение... Расскажу ему, и он будет покатываться от хохота... Что нужно сделать, чтобы проснуться?!