Array Каверелла - От праха к величию и обратно, или Я люблю Вас, мистер V

Тед потряс головой и с опаской выглянул из-за стойки. На пороге никого не оказалось, лишь ветер доносил с улицы заунывную мелодию торжествующей ночи. Портье облизал пересохшие губы, сглотнул.

— Ветер, — сказал он сам себе. — Это всего лишь ветер, — и поднялся, чтобы закрыть дверь.

— Скажите, мои подруги уже прибыли? — поинтересовался все тот же голос.

Портье снова вздрогнул, осмотрелся — никого. Подумал, что показалось, передернулся и присел обратно в кресло.

— В пентхаус уже кто-нибудь прибыл? — запищал кто-то снова.

Портье навострил уши и спросил:

— Кто здесь?

— Саманта-Мария Мальдилинни, у меня встреча с подругами.

Тед поправил шапочку и выглянул за стойку. Ему улыбалась странная женщина. Ростом не более метра в черном мешковатом балахоне и огромной широкополой шляпой, на длинном конце которой висел серебряный бубенчик. Один глаз прибывшей гостьи был зеленый, а другой темно-карий, почти черный.

— А в каком номере у вас встреча, простите? — осведомился Тед.

— Я же говорю — в пентхаусе.

— Так вот только что… — портье высоко задрал руку и помахал, пытаясь изобразить великорослую даму, чей путь лежал именно в этот номер. — Ваша подруга, судя по всему, уже поднялась.

— Брависсимо! — воскликнула карлица. — Я не первая!

Тед наклонился к дамочке и прошептал:

— Да, но будьте осторожны. Та, тетка может вас ненароком и придавить.

Карлица подмигнула портье.

— Буду иметь в виду, малыш, — игриво произнесла она и посеменила в сторону лифта, несуразно поднимая путающийся под ногами подол черного балахона.

В последний момент она обернулась, послала ему воздушный поцелуй и пропищала на прощание:

— Ты прелесть, малыш!

— Малыш? — скривился Тед, смотря вслед нелепого вида карлице. — Кто бы говорил…

Он даже не успел перевести дух, как через пару секунд почувствовал на себе взгляд более тяжелый, чем поступь великанши. Тедди грозно сдвинул брови и повернул голову, твердо решив больше никого не пугаться. У стойки портье стояла бесовская старуха, с бесцветными глазами, длинным крючковатым носом и волосатой бородавкой возле правой ноздри. Портье невольно передернулся, но о долге службы он не забыл.

— Добрый вечер, — вполголоса произнес он.

— Кому как, — проворчала старуха. — Был хто?

— Простите?

— У нас шабаш в пентьхаусе.

Тед нелепо разинул рот и кивнул.

— А-а-а, так вы…

— Яга, блять, — резко перебила портье старуха.

— А?

Старуха сплюнула и прохрипела:

— Не узнаешь?

— Н-н-нет…

— Баба Яга я.

Тедди попытался выдавить улыбку.

— Теперь узнаю, — кивнув, произнес он. — Вы не первая.

— Блять, опоздала. Сколько их?

— Две, — отрапортовал портье. — Очень большая и очень маленькая.

— Сучки, — сплюнув очередной раз, подвела итог Баба-Яга и направилась к лифту.

Но вдруг остановилась, обернулась, погрозила несчастному портье крючковатым пальцем и прошипела:

— Смотри у меня!

Портье поспешил осмотреться. Ни одного неожиданного гостя в холле, кажется, не было.

— Шабаш, — качая головой, прошептал Тедди. — Чует мой нос, не к добру это.

— А что здесь вообще к добру? — Мун плюхнулся на стойку, и Тедди отшатнулся, ожидая нового подлого удара.

— Чего надо? — неприветливо вопросил он ворона.

— Эх, Теодор! — Мун театрально вздохнул. — И откуда ты такой на мою голову взялся?!

— Это еще вопрос: кто и на чью голову! — проворчал портье. — С расцарапанной рожей, между прочим, я хожу. А я уже не вампир, мгновенно не регенерирую. Людям на глаза показаться стыдно!

— Тебе не за то стыдно должно быть! — взвился ворон.

— А за что?! Я что, сделал что-то противозаконное? Какое вообще твое собачье… птичье дело, с кем я сплю?! Она, между прочим, совершеннолетняя!

— Эх, Тедди! — Мун печально покачал головой. — Вроде и не дурак ты, а не понимаешь того, где находишься. Монсеньер очень разочарован.

— А мне плевать! — нагло заявил Тед и, сложив руки на груди, гордо отвернулся.

Ворон снова вздохнул и продекламировал:

— Знакомства надо аккуратно

Тебе бы, Федя, заводить,

Да что об этом говорить —

Что сталось, не вернуть обратно!

Но верно, зря я здесь сижу,

Советы без конца твержу.

Тед заскрипел зубами, потом одним плавным движением скользнул по стойке, схватил увесистое пресс-папье и запустил в наглую птицу. Мун, которому только чудом удалось избежать припечатывания к стойке, возмущенно заорал, взлетел под потолок и уже оттуда гордо сообщил: