Array Каверелла - От праха к величию и обратно, или Я люблю Вас, мистер V

— По телефону? — Тед зацепился за самую объяснимую несуразность.

— О, неужели граф явился вам лично?! — обрадовался чему-то Иван, а Тед лихорадочно пытался вспомнить, заметил ли в приятном парне Сергее что-нибудь аристократическое. Впрочем, он тут же решил, что это всего лишь кличка. — Это большая честь для меня! — продолжал между тем постоялец. — Какое внимание с его стороны! Милейший, умнейший и образованнейший человек был, должен вам заметить! И в посмертии таким же остался!

— В посмертии? — Тед потряс головой, тщась сообразить, о чем гот толкует. Сергей производил впечатление вполне живого и очень аппетитно пахнущего человека. Ну, если вам нравится кровь мужчин, разумеется. Но, поскольку Тедди все равно был вынужден соблюдать жесткую диету, а на вкус предпочитал все же женщин, желательно молодых и девственных, то особенно к вежливому постояльцу не принюхивался и сейчас всерьез озаботился, не повлияла ли вынужденная голодовка на его несравненный нюх.

— Я, друг мой, вообще тафофил, наверное, это нам, вампирам, свойственно. Но ваше кладбище меня просто покорило! Особенно изысканность его обитателей!

— Да-а-а? — Тедди вспомнил полуразложившегося крикуна Михалыча, группу поддержки, состоявшую из толпы зомбо-девушек, и свою несостоявшуюся карьеру стриптизера и начал медленно отступать к двери.

Безрезультатно. Гот снова схватил его за руку и потянул в комнату. Большой черный гроб посреди гостиной не произвел на портье особого впечатления, пока радушный хозяин не извлек из бара пару стаканов и штопор и не расположил это все вместе с бутылкой на блестящей лакированной крышке. Не то чтобы Теду не нравился готический антураж, но использовать "ложе мертвых" в качестве обеденного стола казалось ему кощунственным. Иван демократично сам разлил вино по бокалам и протянул один Теду.

— Составьте мне компанию, друг мой! Выпейте со мной за эту чудесную ночь, столь щедрую на откровения!

— Благодарю, — только и смог выдавить портье и пригубил вино, чтобы не обидеть постояльца, продолжая размышлять, как бы побыстрее смыться от экзальтированного гота.

Иван же осушил бокал залпом и на пару мгновений застыл, словно прислушиваясь к каким-то новым для себя ощущениям. Не будь Тед уверен, что заказчик сам не прикасался к бутылке, решил бы, что гота отравили. Но ожидать подобного от Яна не приходилось, поэтому портье лихорадочно соображал, какую именно помощь нужно оказывать абстенентам в случае алкогольного отравления. Однако Иван недолго оставался в роли статуи.

— Экселенто! Магнифико! — воскликнул он, радостно взмахнул руками и даже слегка подпрыгнул. — Вы чувствуете, друг мой?! Вы чувствуете?!

— Чувствую что?! — настороженно поинтересовался вполне себе настоящий вампир.

— Знания! Великие знания, что вливаются в вас с каждым глотком этой древней амброзии?!

— А? — Тед вовсе перестал что-либо понимать.

— Ах, да… — Иван посмотрел на него с жалостью. — Вы же не вампир. Вы не относитесь к высшим силам. Увы, друг мой, вам этого не понять, — Тедди закивал и снова предпринял попытку продвинуться к двери. На этот раз гот не обратил на его маневр особого внимания, он слышал только себя и видел какие-то недоступные прочим смертным и не очень картины. — Конечно, для вас, простых людей, это обычное вино. Не очень дорогое даже. Но я-то знаю, в каких высших сферах успел побывать этот напиток! Мне, бессмертному существу, открыт доступ к великим тайнам! О граф! Моей благодарности нет границ!

— Э… так я пойду? — рискнул уточнить портье. — У меня, знаете ли, работа…

Иван его не услышал. Картинно приставив ко лбу палец, он некоторое время вглядывался во что-то, видимое ему одному, а потом лихорадочно принялся рыться в ящиках комода. Когда на свет божий были извлечены бумага и старомодное перо с чернильницей, он пристроился у крышки гроба и начал строчить что-то на листах размашистым подчерком шизофреника.

С трудом сдерживая смех, Тед вывалился из номера.

Тедди плюхнулся в свое законное кресло, все еще хихикая, и расслабленно прикрыл глаза. По лицу его блуждала веселая улыбка, но уже спустя минуту портье, завизжав, взвился от боли. Облокотившись на стойку, стояла рыжеволосая ведьма Диана и поигрывала тонкой серебряной цепочкой. Портье схватился за пылавшую огнем щеку, где чистый металл оставил тонкий алый рубец, и заверещал:

— Не буду, нет, ни за что, никакого кино…

— Ладно, — миролюбиво согласилась вдруг ведьма и хихикнула. — Все равно звездой тебе не стать. Как был портье, так и упокоишься. Я к тебе, собственно, по делу. У? — она насмешливо изогнула точеную бровь.