Шелли Крейн - Освобожденные

Ну и Калеба, по умолчанию.

Он посмеялся над моими мыслями.

Мы не взяли с собой ни сменной одежды, ни чего-то еще, а просто запрыгнули в дядин внедорожник. Но мне было все равно: я хотела лишь поскорее доехать до нужного места. Одна дорога занимала несколько часов, а нам еще предстояли поиски.

Я увидела, как мы съезжаем с подъездной дорожки, мчимся по улице и Калеб говорит, мол, нужно кое-что купить.

Все именно так и случилось.

Спустя час мы остановились на маленькой заправке – запастись едой и водой. Еды мы взяли вдоволь, чтобы накормить Бекки и Ральфа, когда найдем их. А я была убеждена: мы их точно найдем.

Мы ехали очень долго. Калеб включил радио на полную громкость и принялся петь, держа одну руку у меня на коленях и теребя мои пальцы. Он ни слова не говорил о Бекки, и я была ему за это благодарна. Я скинула кеды и поджала под себя ноги, потом опустила капюшон толстовки и устроилась поудобнее – нам предстоял долгий путь.

Мое видение было слишком неясным, а потому на последней заправке перед подъемом в горы мы на всякий случай взяли с собой дополнительную канистру бензина. Мы знали, что больше заправочных не встретим, поскольку кричавшая об этом вывеска была больше дурацкого магазинчика, перед которым висела.

Калеб отдал мне свою пластиковую карточку и написал пин-код на моей ладони. Я улыбнулась, еле сдерживая смех. Вот она – любовь: его пластиковая карточка с пин-кодом.

Я снова нацепила кеды и двинулась в туалет, пока Калеб заправлял машину. На обратном пути, когда я взяла нам обоим напитки, в голове у меня послышался голос:

«Захвати еще пару медовых булочек, детка. У меня булочная недостаточность».

Я засмеялась про себя.

«Значит, нужно штук десять. Потому что делиться с тобой я не собираюсь».

«Ой-ой! Ну тогда прихвати еще десять, потому что я тоже делиться не буду».

«Вот и ладно! Прихвачу!»

Я услышала, как Калеб смеется.

«Возьми-ка мне еще пару палочек вяленой говядины, пожалуйста-препожалуйста!»

«Хорошо, любовь моя».

Я выполнила его просьбу, а потом захватила несколько медовых булочек, пачек крекеров и энергетических напитков и вывалила все это перед кассиром. Он недовольно приподнял бровь, и я смущенно кашлянула. Кассир раздосадованно просканировал каждую мою покупку и запихнул все в пакет. Я провела карточкой по считывателю и ввела код. Затем кассир отдал чек, и я схватила добычу и вышла к Калебу, ждавшему меня в машине у самых дверей.

Я забралась внутрь.

– Я написал нашим папам и ввел их в курс дела, – признался Калеб. – Не хотел, чтоб они волновались.

– Спасибо, – ответила я с облегчением. – Я об этом как-то не подумала.

Я вынула из пакета вяленую говядину и протянула ему вместе с жестянкой «Сладкого аризонского чая». Засмеявшись, я указала на банку.

– Видишь, это судьба, что ты поедешь в Аризону.

Калеб улыбнулся, но сдержанно. Я вопросительно на него посмотрела.

– Ничего. Ну… то есть чего, но… Сейчас мы не должны говорить о будущем, помнишь? Тебе не нужно ничего знать до свадьбы.

Я добродушно улыбнулась и откусила кусочек от медовой булочки, пока Калеб жевал свои длинные говяжьи палочки.

Спустя час он свернул на обочину. Он устал и хотел спать.

– Мы что, прямо тут заночуем?

– Отелей здесь нет, детка.

– Я знаю… но…

Он сочувственно мне улыбнулся.

– Понимаю, но мы не можем искать их в темноте. Поспим здесь. Мы, конечно, еще не в долине, поэтому мимо будут ездить, но к нам никто не сунется. А утром встанем и первым делом пойдем искать ребят.

– Никто к нам не сунется, говоришь? А ты смотрел «У холмов есть глаза»? Или «Техасскую резню бензопилой»? Или «Психо»?!

Калеб усмехнулся:

– Да, но я прибью любого, кто к тебе приблизится! Ты же мне доверяешь, правда?

– Конечно.

Он вынул ключи и, выйдя из машины, уселся на заднее сиденье. Потом запер двери и пальцем поманил меня к себе. Я полезла к нему через ручник и почти перебралась назад, как вдруг одна моя кедина соскользнула… и я, хохоча, грохнулась на Калеба.

Он засмеялся – хрипло и весело, – а затем помог мне подняться и усадил верхом к себе на колени. Он улыбнулся и, потянувшись, скинул с меня кеды. Медленно. Они со стуком упали на пол внедорожника, а Калеб, не сводя с меня взгляда, стянул и носки. Я перестала хихикать, таким чувственным было это движение.

Та часть меня, которая недавно так явно проявилась, часть, столь созвучная телу Калеба, каждому его движению, сейчас вдруг очнулась. Он снял капюшон у меня с головы. Тут я поняла, почему кассир в магазине так странно себя вел: он, наверное, решил, что я хочу его ограбить, в таком-то прикиде.