Кассандра Клэр - Леди полночь

Джулиан был за рулем. Приборная панель подпирала ноги Эммы, ее окно было отрыто, а смягченный морем воздух заполнял автомобиль и трепал легкие волосы девушки, создавая хаос на голове. Она всегда именно так ездила в автомобиле с Джулианом, с ногами на приборной панели и ветром в волосах.

Джулиану нравилось, когда Эмма находилась вместе с ним в машине, вместе под синим небом и с синим морем на западе. Это давало им возможность чувствовать себя полными бесконечных возможностей, будто они могли просто продолжать ехать в этот единственный и нескончаемый горизонт.

Это была фантазия, которая обретала значение, когда он засыпал. В мечтах он и Эмма упаковали вещи в багажник автомобиля и покинули Институт в мире, где у него не было детей и не было никакого Закона и никакого Кэмерона Эшдауна, где ничто не держало их, не было пределов их любви и воображения.

Он верил, что любовь и воображение единственные вещи, не имеющие границ.

- Это действительно походит на заклинание, - сказал Джулиан, вернувшись в реальность. Он нажал педаль газа, и поток ветра ворвался в окно Эммы, когда они набрали скорость. Ее волосы цвета бледного шелка и зерна поднялись, несколько прядей выбилось из косы, заставляя девушку выглядеть молодой и невинной.

- Но почему заклинания были написаны на телах? - спросила Эмма. Мысли о том, что что-либо может причинить ей боль, порождали у него в груди щемящее чувство.

И все же он причинял ей боль. Он знал это. Знал это и ненавидел себя. Джулиан верил, что взять детей в Англию на восемь недель - блестящая идея. Зная, что Кристина Розалес приехала, он был почти уверен, что Эмма не будет скучать одна. Это казалось прекрасным вариантом.

Он думал, что все изменится, когда он вернется. Что он изменится. Но это не так.

- Что сказал тебе Магнус? - задал он вопрос Эмме, когда она смотрела в окно, а ее травмированные пальцы неритмично барабанили по татуировке на ее согнутом колене.

- Он что-то шептал. - Морщинка появилась между ее бровями.

- Он сказал, что есть места, где пересекаются лей-линии. Я предполагаю, что он знает о существовании таких мест, где сходятся более, чем одна или две линии. Возможно, даже все.

- И это важно потому, что?.. - она покачала головой.

- Я не знаю. Мы знаем только то, что все тела были выброшены в местах, где есть лей-линии, и это - определенно один из видов волшебства. Возможно, в точках пересечения есть нечто, о чем нам стоит знать. Мы должны найти карту. Держу пари, Артур знает, где именно она лежит в библиотеке. В противном случае, попробуем поискать ее сами.

- Хорошо.

- Хорошо? - она казалась удивленной.

- Малкольм будет переводить эти бумаги несколько дней, и я не хочу проводить эти дни, сидя без дела в Институте, уставившись на Марка, ожидая его к… просто ожидая его. Лучше, если мы продолжим работать, зная, что делаем. - Его голос звучал странно даже для его собственных ушей. Он ненавидел это, ненавидел показывать любой признак слабости, который кто-то мог заметить или услышать.

Хотя Эмма была единственной, кому он мог показывать это. Эмма - единственный человек, которого не заботило это. Не нуждался в том, чтобы он был идеальным или супер сильным.

Прежде, чем Джулиан смог сказать что-либо еще, телефон Эммы громко зазвенел. Она вытащила его из своего кармана.

Кэмерон Эшдаун. С хмурым лицом она смотрела на ламу на экране.

- Не сейчас, - сказала она и запихнула телефон назад в джинсы.

- Ты собираешься сказать ему? - спросил Джулиан, услышав жестокость в собственном голосе, которую он тоже ненавидел. - Обо всем этом.

- О Марке? Я никогда бы не рассказала. Никогда.

Ему становилось все тяжелее управлять машиной.

- Ты же мой парабатай, - сказала она, и теперь в ее голосе был гнев. - Ты знаешь, что я бы не стала.

Джулиан резко нажал на тормоз. Автомобиль занесло вперед, руль выскользнул из его рук. Эмма визжала, когда они слетели с дороги и покатились в канаву около шоссе между дорогой и морем.

Облако пыли кружило вокруг автомобиля. Джулиан повернулся к Эмме. Её лицо было белым.

- Джулс.

- Я не это имел в виду, - сказал он. Девушка пялилась на него.

- Что?

- Ты мой парабатай, и это лучшее, что есть в моей жизни, - объяснил Джулиан. Слова были произнесены твердо, просто и немного несдержанно. Эта фраза, произнесенная, наконец, вслух, принесла ему облегчение.

Она быстро отстегнула свой ремень безопасности, приподнимаясь на месте, чтобы торжественно посмотреть на него сверху. Солнце было высоко над головой. Вблизи он видел золотые узоры в коричневом цвете ее глаз, рыжие веснушки, разбросанные по ее носу, блестящие от солнца волосы, смешанные с более темными прядями на затылке. Сырая умбра и желтый Неаполь, смешанный с белым. Он мог чувствовать запах розы и шампуня от них.