Кассандра Клэр - Леди полночь

Она нарисовала руну.

- Спи, любовь моя, - прошептала она, так тихо, что только Джулиан мог ее услышать. На мгновение его глаза затрепетали, широко раскрытые, ясные и удивленные. Затем они закрылись, и он упал на землю.

- Эмма! - Голос Марка был криком. - Что ты наделала?

Эмма поднялась на ноги, поворачиваясь, чтобы видеть лицо Иарлата, пылающее яростью. Гвин… ей показалось, что она поймала вспышку веселья в его глазах.

- Я вырубила его, - сказала она. - Он без сознания. Вы не сможете разбудить его.

Губы Иарлата скривились.

- Ты думаешь, что смогла избавить его от наказания, лишив способности чувствовать? Ты такая дура? - Он повернулся к Гвину. - Веди Марка вперед, - прорычал он. - Мы высечем его вместо этого, и тогда у нас будет два выпоротых Блэкторна.

- Нет! - Киран закричал. - Нет! Я запрещаю – я не смогу вынести это…

- Никого не волнует, что ты сможете вынести, принцесска, а меня меньше всего, - сказал Иарлат. Он улыбнулся кривой улыбкой. - Да, мы будем хлестать обоих братьев, - сказал он. - Марку не избежать этого. И я сомневаюсь, что твой парабатай скоро простит тебя за это, - добавил он, оборачиваясь к Эмме.

- Вместо порки двух Блэкторнов, - сказала она, - вы можете выпороть Карстаирса. Разве так не будет лучше?

Гвин не двинулся по приказу Иарлата; сейчас его зрачки были расширены. Киран вздохнул.

- Джулиан говорил тебе, что он убивал фейри во время Темной войны, - сказала она. - Но я убила намного больше. Я перерезала им глотки; я облизывала их кровь со своих пальцев. Я бы сделала это снова.

- Молчать! - Голос Иарлата был пропитан гневом. - Как ты смеешь хвастаться такими вещами?

Она вытянула руки и сорвала с себя рубашку. Глаза Марка расширились, когда она уронила ее на землю. Она стояла перед ними только в лифчике и джинсах. Ей было все равно. Она не чувствовала себя голой – она чувствовала себя одетой в гнев и ярость, словно воин одного из рассказов Артура.

- Выпори меня, - сказала она. - Согласись с этим, и все закончится здесь. Иначе, клянусь, я буду охотиться за тобой в землях фейри вечно. Марк не может, но я могу.

Иарлат раздраженно сказал что-то на языке, которого Эмма не знала, она повернулась, чтобы посмотреть на океан. Киран двинулся вперед, к рухнувшему телу Джулиана.

- Не смей трогать его! – закричал Марк, но Киран не посмотрел на него, его руки скользнули под мышки Джулиана, и он оттащил его подальше от дерева. Он положил его в нескольких футах, снимая свою длинную тунику, чтобы обернуть ее вокруг бессознательного, истекающего кровью тела Джулса.

Эмма выдохнула с облегчением. Солнце пылало на ее голой спине.

- Сделай это, - сказала она. - Если ты не слишком труслив, чтобы выпороть девушку.

- Эмма, остановись, - сказал Марк. Его голос был полон ужасной боли. - Пусть это буду я.

Глаза Иарлата засияли жестоким блеском.

- Очень хорошо, Карстаирс, - сказал он. - Сделай, как твой парабатай. Подготовь себя к порке.

Эмма увидела печальное выражение лица Гвина, когда двинулась в сторону дерева. Вблизи кора была гладкая, темного, красно-коричневого цвета. Она была прохладной на ощупь, когда Эмма скользнула руками вокруг нее. Она могла видеть отдельные трещины в коре.

Она схватилась за дерево руками. Эмма услышала, как Марк снова зовет ее по имени, но это, казалось, приходило издалека. Иарлат подошел, чтобы встать за ее спиной.

Кнут со свистом рассек воздух, когда он поднял его. Эмма закрыла глаза. В темноте, за веками, она увидела Джулиана, и огонь вокруг него. Огонь в комнате Города Молчания. Она услышала, как его голос шептал слова, эти старые слова из Библии, взятые и переделанные Сумеречными охотниками, чтобы составить клятву парабатаев.

Куда бы ты ни пошел, я пойду…

Кнут опустился. Если она думала, что испытывала боль раньше, то сейчас была чистая агония. Казалось, будто на ее спине плясали языки огня. Она стиснула зубы, чтобы заглушить крик.

Не принуждай меня оставить тебя…

Снова. Боль на этот раз была еще хуже. Ее пальцы впились в кору дерева.

Или отказаться следовать за тобой…

Снова. Она скользнула на колени.

Так повелел мне Ангел, и еще больше – ничего, кроме смерти не разлучит меня с тобою.

Снова. Боль поднялась, как волна, заслоняющая солнце. Она закричала, но она не могла слышать себя - ее уши были заложены, мир уменьшился в своих размерах. Кнут опустился в пятый раз, в шестой, в седьмой, но теперь она едва чувствовала это, тьма поглотила ее.