Кассандра Клэр - Леди полночь

Как только Джулиан сел рядом с Тавви и обнял его, учащённое дыхание братишки медленно стало приходить в норму. Джулиан хотел лечь, свернуться калачиком рядом со своим младшим братом и уснуть. Он так сильно нуждался в отдыхе, что чувствовал, как усталость накатывает на него волнами.

Но он не мог уснуть. Он был возбуждён и встревожен. Стрела, попавшая в него, вызвала агонию; но процесс её вытаскивания был гораздо хуже. Он чувствовал тогда, как его кожа разрывается на части, а также момент чистой, какой-то животной паники и уверенности в том, что он умрёт. Что же тогда будет с ними: с Ливви, Таем, Друзиллой, Тавви и Марком ?

Затем он услышал голос Эммы, нашептывавшей ему на ухо, её руки на нём, и он понял, что будет жить. Он посмотрел на себя сейчас, след от раны на его рёбрах почти исчез - там было что-то, едва заметная полоска белого поверх его загорелой кожи, но в этом не было ничего страшного. Жизнь Сумеречных охотников была связана со шрамами. Иногда он думал, что они живут только ради их получения.

Неосознанно в его голове возник образ, который он пытался выкинуть из своих мыслей, как только вернулся в Институт: Эмма, сидящая на его коленях, её руки находятся на его плечах. Её бледно-золотистые волосы струятся вокруг её лица.

Он вспомнил, что думая тогда о своей возможной смерти, он надеялся, что по крайней мере умрёт рядом с ней, находящейся так близко, как это только возможно. И настолько близко, насколько разрешено Законом.

Как только Тавви уснул, Джулиан достал Кодекс Сумеречных охотников, взятый им из библиотеки. Эту книгу он просматривал миллион раз, поэтому теперь она всегда открывалась на одной и той же потрёпанной странице, гласившей « Парабатаи ».

Постановлено, что те, кто прошёл церемонию парабатаев и навеки связаны друг с другом клятвами перед Саулом и Давидом, перед книгой Руфи и Неоминь, не имеют права вступать друг с другом в брак, заводить детей и не должны испытывать друг к другу какое-либо подобие романтических чувств. Парабатаи могут испытывать друг к другу только братские чувства или же сексуальное влечение.

Наказание за нарушение закона будет на усмотрение Конклава: разрыв связи между парабатаями и отречение их от семей, а если преступные действия будут иметь продолжение, то Конклав вправе лишить преступников рун и исключить из рода нефилимов. Никогда они больше не будут Сумеречными охотниками.

Так постановил Разиэль.

Sed lex, dura lex. Закон суров, но это Закон.

Когда Эмма вошла в кухню, Джулиан стоял над раковиной и отмывал посуду от остатков завтрака. Марк, на котором были надеты тёмные джинсы и чёрная рубашка, прислонился к так называемому кухонному острову [17] Кухонный остров - это стол, стоящий по центру кухни. По сути является рабочей зоной с варочной панелью, вытяжкой и мойкой. . Стоя в дневном свете с его новой короткой стрижкой, он поразительно отличался от того нечёсаного, одетого в лохмотья парня, что откинул назад капюшон своей одежды тогда в Святилище Института.

Этим утром она специально долго бегала по пляжу, преднамеренно пропустив семейный завтрак, в попытке очистить свой разум от ненужных мыслей. Между тем она подошла к холодильнику и вытащила оттуда бутылку фруктового коктейля (смузи). Когда она повернулась, Марк широко улыбался.

- Как я понял, то, что сейчас на мне надето, является недостаточно парадным для сегодняшнего мероприятия. Я прав? - поинтересовался он.

Эмма перевела свой взгляд с него на Джулиана. - Итак, наш Мистер Правильный смягчился и разрешил тебе сегодня пойти с нами?

Джулиан плавно пожал плечами. - Я разумный парень.

- Тай и Ливви пообещали, что найдут мне что-то, что я смогу надеть, - сказал Марк, направляясь к кухонной двери.

- Не доверяй им, - крикнул Джулиан ему вслед. - Не... - он покачал головой, как только дверь закрылась. - Полагаю, что он должен учиться на своих ошибках.

- Это мне кое-о-чём напомнило, - произнесла Эмма, облокотившись на стол. - У нас возникла чрезвычайная ситуация.

- Чрезвычайная, говоришь? - он неуклюже выключил воду и с обеспокоенным выражением лица повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

Эмма поставила бутылку со своим напитком на стол. Мыльная пена покрывала руки Джулиана вплоть до его предплечий, а футболка его была влажноватой из-за попавших на неё капель горячей воды. В этот момент она не смогла избежать вспыхнувшего в голове воспоминания: как Джулс, находясь на заднем сиденье машины, смотрел на неё, сжав зубы. Она вспомнила, как ощущала его кожу под своими руками, липкую от крови.