Саймон Грин - Колдовство в большом городе

— И долго ты здесь жил? — спросила Сладкая Отрава.

— Не скажу точно. Долго. Я здесь впервые встретил Эдди Бритву. Он до сих пор здесь иногда ночует. — Глаза наконец привыкли к темноте, и я потихоньку пошел вперед, высматривая знакомые лица, — Вот, сестра Морфина. Чепец еще цел… Монахиня-кармелитка — по собственному выбору живет на улице, чтобы проповедовать и утешать. В ее жилах образуются любые нужные наркотики, конечный продукт выводится в виде слез. В Крысиных аллеях всегда есть о чем поплакать. Она плачет, и никто не уходит обиженный. Однажды банда идиотов попробовала ее захватить: идея производства наркотиков на продажу показалась привлекательной. Они вообразили, что им это сойдет с рук… Их здесь забили до смерти, а потом съели.

Сестра Морфина вышла мне навстречу, с достоинством кутаясь в грязные лохмотья. В последний раз она выглядела гораздо моложе: да, жизнь на свежем воздухе не всегда идет на пользу. Усталая улыбка, однако, была такой же доброй, как раньше.

— Всегда знала, что ты вернешься, Джон Тейлор.

— Я ненадолго, сестра.

— Все так говорят.

— Мне нужно поговорить с Герни-охотником, сестра.

— Захочет ли он говорить с тобой?.. — Сестра Морфина покосилась на Сладкую Отраву: — От вас разит преисподней.

— Мы не будем создавать проблем…

— Ты сам проблема, Джон. — Сестра Морфина повернулась и исчезла в темноте.

Что ж… поищем кого-нибудь посговорчивее. Обещание выпивки подчас творит чудеса.

Вот, например, Игральная Кость. Когда-то за игорным столом он спустил все, даже собственную плоть. Остались одни кости, но умереть он не может. Так он и лежит, тупо глядя на меня, под одеялом, растянутым на каких-то сучках. Его кости кажутся обглоданными. От души надеюсь, что крысами.

Кого еще спросить? Недружелюбный здесь народ. Зато разнообразный. Всевозможные твари, люди и даже машины, в чьих позитронных мозгах остаются последние искры энергии. Дух космополитизма пронизывает Темную Сторону сверху донизу. Есть даже серенький пришелец в обрывках скафандра — из тех, что высаживаются из летающих тарелок и воруют людей. Отстал от корабля, наверное. Теперь даже на помойке от них спасения нет. Смотри ты, уже приспособился: на шее картонка, а на ней кривыми буквами: «Ментоскопия за еду». Хорошо бы проучить мерзавца, из гуманизма. Не без труда я превозмог искушение. В Крысиных аллеях ничьим прошлым не интересуются. Здесь даже меня приняли.

— Об этих людях никто не заботится. Почему? — спросил Грешник.

— Не забывай, где ты, — напомнил я. — Темная Сторона как раз и славится беззаботностью. Потому-то сюда и едут. А лишний раз увидеть, что бывает с неудачниками, людям не интересно. Но не только так — есть же сестра Морфина. Да и старый Пью здесь до сих пор появляется, раздает горячий суп и проповедует о серном дожде и адском пламени. Жюльен Адвент не раз делал благотворительные сборы, давал объявления в «Найт тайме».

Бездомный народ начинал понемногу собираться вокруг. В Крысиных аллеях непрошеных гостей не любят. В другом месте людей вроде нас на всякий случай оставили бы в покое, но только не здесь. В глубоком падении есть свои плюсы, например — некого больше бояться. Нас узнали, но любой чужак, хотя бы и самый благонамеренный, прежде всего — законная добыча. Когда-то и мне случалось здесь шарить в карманах неостывших трупов.

Завернутые в одеяло фигуры повсюду поднимались на ноги. Сгущалась толпа Стало неуютно. Я огляделся: дорога к отступлению пока открыта — это хорошо. Убивать мне никого не хочется. Грешник встал слева от меня, а Сладкая Отрава — по правую руку, готовые принять бой. Хорошо, но вот что странно: все внимание направлено на меня, на других совсем не смотрят. Не могут же все они помнить Джона Тейлора…

Тут жители Крысиных аллей опустились на колени. Склонив головы, они забормотали, как благую весть, мое имя. Кто-то хотел коснуться моих рук заросшим грязью лбом, кто-то несмело трогал белое пальто, будто желал получить чудесное исцеление. Я оглянулся, ища глазами сестру Морфину, но она-то как раз упрямо держалась спиной ко мне. На лицах людей, преклонивших колени, читалось обожание.

— Вот уж неожиданно, — поежился Грешник. — И мне это не слишком нравится.

— Не так плохо, — успокоил его я, уворачиваясь от ищущих рук. — В одном могу твердо уверить: мое явление — это еще не второе пришествие.

— Определенно нет, — сказала Сладкая Отрава. Мы с Грешником внимательно посмотрели на демоницу.