Линор Горалик - Тайные ходы Венисаны [litres]

в черных сюртуках, живущими здесь, может быть, пять тысяч лет, и знающими историю рода своего, и народа своего, и города своего до двадцатого колена, и детям своим ее передающими как знание важное и сокровенное, так нехорош и неладен город Азувим с пришлыми людьми его, сказавшими себе: „Прошлому нет места в нашей жизни, и каждый, явившийся в наш город, который мы назовем Отринутым, может назваться любым именем и быть любым человеком, и нам это будет хорошо”. И мне это невозможно понять и принять, ибо как так? А люди эти смеются, и обнимают друг друга, и живут под новыми именами, и кто спросит другого о его прошлом – того гонят из города в пустыню Негба на съедение солнечному огню. Но только и задай кто такой вопрос – не получит на него ответа, ибо на то есть малый зверь левитан».

Вот он – малый зверь левитан: нарисована ладонь с красивым стальным кольцом, в кольце – резной алый камень, в камень вделана стальная петля, к петле прикреплена цепочка, цепочка тянется к ошейнику, а ошейник надет на зверька, сидящего на ладони. Зверек этот чуть побольше мыши, но только на мышь он совсем не похож: кожистый, глаза лиловые, зубки острые, по всему телу маленькие шипы, а за спиной два крошечных перепончатых серых крыла. Крошечный, а страшноватый.

«И спросит тебя малый зверь левитан простое, и так хорош будет его голос и ласковы глаза, что ты ответишь; и спросит еще и еще, и так участлив и ласков будет к тебе, что ты ответишь снова и снова; и спросит он тебя о жизни твоей, и о семье твоей, и о труде твоем, и о любви твоей, и обо всем твоем – и обо всем, что ты ему расскажешь, ты навсегда позабудешь, и станешь на некоторое время как малое дитя».

Вот почему люди из всего Венискайла приходят жить в странный разноцветный город Азувим, хотя там пыльно, и жарко, и домики совсем маленькие, и рядом лежит безжалостная пустыня Негба: те, кому надо забыть прошлое, ищут малого зверя левитана и все, все ужасное рассказывают ему о себе, и все становится совсем как раньше, совсем-совсем. Правда, зубы у левитана очень страшные для такого маленького зверька, и вообще он не выглядит дружелюбным, а судя по ошейнику и цепочке, еще и все время норовит улететь, но если Агата с Торсоном заранее добудут себе толстые перчатки и сделают из каких-нибудь прутьев маленькую клетку…

Торсон. Торсон никуда, никуда, никуда не пойдет. Внезапно Агату охватывает такая злость, что она впивается зубами в уголок подушки. Ну и ладно, ну и ладно: она докажет этому дурацкому Торсону, этому глупому Торсону, который теперь боится хоть на шаг отойти от своей драгоценной Мелиссы, от предательницы Мелиссы, которая была Агатиной лучшей подругой, что она, Агата, отлично справится без него, а если с ней, с Агатой, что-нибудь случится – что ж, пусть его замучает совесть. И вообще, сдался ей Торсон! Подумаешь, большое дело – пока были маленькие, сбегали из колледжии и дурачились, носясь тайком по городу, – вот и все дела! А теперь она, Агата, не маленькая, теперь ей предстоит такое, что все детские мысли пора выкинуть из головы.

Ей позарез, позарез нужен левитан: сначала она заставит его поговорить с мамой про войну, а потом – тоже про войну, но с папой, и они оба забудут все, все, что было с того самого момента, когда Агата на свое несчастье упала в воду вместе с преступником по имени Риммер, черт бы его побрал, – и вернутся в то счастливое время, когда любили друг друга и ее, Агату, больше всего на свете. А потом, пока они будут как малые дети, Агата потихонечку отведет их на пятый этаж, в веселый город Азувим, где ничего и никогда не напомнит им о прошлом. На секунду у Агаты даже мелькает блаженная мысль самой поговорить с левитаном – но нет, конечно, Агата не будет.

Кто-то должен на всякий случай помнить все.

Агата садится в кровати, поджимает ноги, натягивает одеяло до самого подбородка и прислушивается. В доме тихо-тихо, из маминой и папиной комнаты не доносится ни звука, даже часы на площади пья'Соэрре, плачущие каждую четверть часа голосом святой Вероники, сейчас молчат. В этой тишине Агате больше всего на свете хочется стать маленькой-маленькой девочкой, плюхнуться на бочок и сладко заснуть в кроватке до утра – в конце концов, ну почему, почему, почему она должна делать то, что задумано? На секунду, всего на одну секунду Агата закрывает глаза – и понимает, что проходит минута, другая, десятая, что мимо нее уже летит огромный зверь левитан на шести мохнатых крыльях, что ее тело начинает заваливаться набок, прямо в раскаленные пески страшной пустыни Негба… Одним рывком Агата выдергивает себя из кровати и начинает собираться, и когда на прощанье окидывает взглядом свою маленькую комнату, все вокруг – и даже собственная подушка – кажется ей совершенно незнакомым. «Вот и хорошо, – думает Агата. – Вот и хорошо».