Аннетт Мари - Укрощение демонов. Для начинающих [litres]

Думая об этом, я еще раз поблагодарила Дариуса, попрощалась, и мы с Зуиласом вышли из кабинета в просторную рабочую зону с тремя столами, за которыми никого не было.

– Зуилас, мы обязаны справиться! – яростно прошептала я ему. – Эта гильдия обеспечит мне безопасность. А если я буду в безопасности, то смогу сосредоточиться на поисках способа вернуть тебя домой.

Он пренебрежительно взглянул на меня:

– Я знаю это, payilas. Иначе зачем мне было убеждать его принять тебя?

Я не объяснила Зуиласу, насколько для нас важно добиться одобрения Дариуса, хотя теперь стало ясно, что я должна была это сделать. Но Зуилас оказался обескураживающе наблюдательным и смог понять гораздо больше, чем я могла надеяться. Без каких-либо объяснений.

– Спасибо, – прошептала я. – За то, что убедил его.

Я смотрела в пол, но все равно чувствовала на себе взгляд демона.

– Верни меня домой, payilas .

– Верну. Обещаю. – Я глубоко вдохнула и выпрямилась. – Тебе придется притворяться моим рабом, когда ты вне инферно. И хватит болтать.

– Знаю, – сердито ответил он. – А тебе придется быть умнее, когда меня не будет рядом. Если сможешь.

Я нахмурилась.

– Зуилас, я справлюсь. И если кто-то раскроет нас, не убивай их сразу. Теперь о тебе знает Дариус, так что ты не можешь убивать всех без разбора.

Он задумчиво взглянул на закрытую дверь кабинета:

– Ты не сказала ему о гримуаре.

Хотя я рассказала Дариусу почти все, но о гримуаре моей матери и о намеках Клода, что Зуилас может быть особенным, я умолчала.

– Об этом никто не должен знать, – очень тихо сказала я. – Это слишком важно и слишком опасно. Как только вступим в гильдию, разыщем дядю Джека и заберем гримуар.

Зуилас злобно усмехнулся.

– Ты не можешь его убить, – добавила я.

Он уже не усмехался, а скалился:

– Почему?

– Потому что он мой дядя. Но ты можешь его напугать. Думаю, мне хотелось бы это видеть.

Зуилас хрипло рассмеялся:

– Ближе, payilas !

– Ближе к чему?

– Ты становишься ближе к тому, чтобы перестать быть слабым hh’ainun.

Я хмуро отвернулась и пошла к лестнице. Спустилась на два этажа и вышла из гильдии. Позади меня Зуилас рассмеялся, растворился в алом сиянии и исчез в инферно.

Я вытерла руки о фартук, устало вздохнула и поставила тарелку перед Зуиласом, который сидел за стойкой.

– Мои самые лучшие рецепты. Покрытое глазурью шоколадное печенье с патокой, печенье с соленой карамелью и орехом пекан, печенье с розовой глазурью и белым шоколадом, песочное печенье с малиной и миндалем, а еще – мои любимые сморы с начинкой из зефира.

Он медленно моргнул, глядя на груду печенья, только что вынутого из духовки. Крошечная кухня позади меня выглядела просто кошмарно. Горы посуды, заляпанной тестом. Фартук весь в муке, на руке засохло пятно шоколада.

Вчера мы с Амалией переехали в небольшую квартирку с двумя спальнями. И первое, что я сделала в роли квартиросъемщика, – накупила продуктов для того, чтобы печь. А еще тарелок, подносов, формочек и мерных стаканов. Наша тесная кухонька едва смогла все это вместить.

– Разве ты не хочешь попробовать? – спросила я Зуиласа, не понимая, почему он просто сидит и смотрит. – Это часть нашего контракта. Ты ничего не должен мне взамен.

– Их… слишком много, – буркнул он. – Зачем ты напекла так много?

– Потому что все это время ты защищал меня, а я свою часть контракта не выполняла. Это несправедливо. – Я заломила руки. – И я не знала, что именно тебе понравится.

Он наклонился вперед и взял песочное печенье с малиной и миндалем, политое сладкой ванильной глазурью. Поднес ко рту, понюхал, раздувая ноздри, и откусил.

Я зачарованно ждала. Прищурившись, он подержал его во рту и проглотил целиком.

– Жуй!

– Ch …

Он сунул остатки в рот и потянулся к тарелке. На этот раз он взял смор с зефирной начинкой и шоколадом, раскусил его, и начинка застряла у него между зубами.

– Ну? Тебе нравится? – нетерпеливо спросила я.

Он взял пирожное с белым шоколадом, съел его и опять промолчал.

– Ты не замедлил сообщить мне, что моя кровь на вкус отвратительна, а сейчас не можешь и пары слов сказать о моей выпечке?

Он усмехнулся и молча съел четвертое пирожное.

– Как же ты бесишь!

Он взмахнул хвостом, попробовал оставшийся вид печенья и слизнул с пальца пятнышко липкой карамели. Ворча себе под нос, я повернулась к раковине, заваленной грязной посудой.

– В моем мире, – неожиданно сказал он, – есть… такое… особенное дерево.