Лия Стеффи - Орлеан [litres]

– Работаете, Фауст?

– А вы, я вижу, нет. – Он улыбнулся, осмотрев ее внешний вид.

– У меня есть к вам разговор. Вы знали, что в Орлеане приветствуется, когда кураторы женятся? Это повышает финансовое положение, добавляет преимущество…

– Знаю. – Он наклонился, положил руки на стол и скрестил пальцы. – Думаете, я поверил бы, что Августин и Аманда сошлись по большой любви? Иронично.

– А что, если… – Она встала и начала обходить его, касаясь плеч мужчины двумя пальцами, после чего обвила его шею руками и наклонилась. Ее губы остались на уровне уха Фауста. – Что, если и нам провернуть подобное? Вы красивы и умны, меня это привлекает. Я думаю, у нас могло бы что-то получиться.

Мужчина смотрел в одну точку, отбивая по столешнице нервный ритм.

– Мне хватает денег, Софина. Я не приверженец таких взаимоотношений, поэтому вынужден буду отказать. – Он встал из-за стола и направился к мониторам, чтобы выключить их.

– Фауст… – ее голос приобрел надменные нотки.

Куратор обернулся и, вскинув бровь, взглянул на нее. Девушка не выглядела больше такой милой, какой прикидывалась раньше.

– Денег не хватает мне. И если вы не захотите по-хорошему, значит… – Она улыбнулась и, подняв руку, тыкнула пальцем куда-то в потолок.

Фауст поднял голову и только сейчас заметил камеру, которую было едва видно. На пару секунд он опешил, но не подал виду. На его лице держалась маска хладнокровия и спокойствия.

– Вы, я вижу, любите нарушать правила… – Она медленно приблизилась к нему. – Тяжело, наверное, влюбляться в своего подопечного, зная, что эта любовь невозможна… Или вас объединило животное влечение?

– Не понимаю, о чем вы, – отрезал он.

– Ах. – Софина рассмеялась. – Я замечала все ваши взгляды, обращенные на Мэрибель Тэтчер. Вы не представили отчет об ее прошлом испытании, а сегодня и вовсе дали ей узор просто так. Дайте догадаюсь – она слишком хороша в постели?

Фауст холодно улыбнулся, продолжая в упор смотреть на нового куратора.

– Жаль, что вас беспокоят постели других, дорогая Софина, а не ваша собственная.

– Остряк. – Она остановилась на совсем близком расстоянии от него. – Я даю вам пять дней на раздумья. Мы либо женимся и изображаем настоящее семейное счастье, либо вы со своей маленькой подстилкой немедленно переходите на темную сторону. Августину явно не понравится то, чем вы здесь занимались.

– Хм… – Фауст убрал руки в карманы и посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью, заставив девушку потупить на секунду взгляд от подобной реакции. – Это я даю вам возможность выйти отсюда до момента, пока мое самообладание еще со мной. Ведь именно оно твердит мне, что женщин обижать нельзя. Даже таких наглых, как вы, Софина. Всего доброго.

– Пять дней, Фауст, – сказала она и, гордо приподняв голову, походкой от бедра направилась к выходу.

Эта ночь для Арии стала самой худшей в Орлеане. Наверняка каждому знакомо чувство, когда что-то тревожит тебя настолько сильно, что ты просыпаешься и пытаешься понять: сон это или же реальность? Нет, уход человека, который спас тебя и стал близким другом, – реальность. Душераздирающая, мучительная и несправедливая.

Ари лежала и вскользь наблюдала, как во тьме Мэрибель ходит из стороны в сторону. То полежит, то посидит, то поплачет. Кажется, для нее эта ночь стала еще более болезненной. Ария, в отличие от многих, знала, как Мэри любила Тита. И это была не обычная любовь к другу или парню. Она испытывала великое чувство, которое не имеет границ и рамок.

– Время сегодня идет так медленно… – донесся из тишины слабый голос Мэр, смотрящей в потолок. – Постоянно думаю о его словах.

Ари медленно поднялась с постели и сквозь темноту посмотрела в лицо подруги. Ее взгляд не выражал ни единой эмоции. В мыслях тут же всплыл вчерашний вечер, после которого все изменилось. Уход Тита заставил ребят понять, что жизнь больше не будет прежней.

Две худенькие фигурки шли молча по равнине. Вдалеке виднелся разожженный костер, из которого во все стороны разлетались искры. Напротив сидел Тит, внимательно следящий за движением пламени. Огни отражались в его зеленых глазах, темно-рыжие волосы переливались багряно-красным. С гор налетел прохладный ветер, и молодой человек накинул на голову капюшон.