Антон Емельянов - Маска из другого мира

Она вновь смотрела на нас с вызовом, готовая ринуться в бой, если возникнет такая необходимость.

— Нет, — девушка уверенно покачала головой. — Я не останусь с вами. И если не все мои сны должны сбыться, если даже ваши мысли не так черны, как я увидела, одно я знаю точно, — и она показала рукой на чекиста. — Этот не даст мне спокойной жизни.

— Если ты согласишься сотрудничать… — начал Чумной Доктор, но девушка, скривившись, быстро оборвала его.

— Не надо, я видела твои мысли, — сказала она. — И мне сейчас искренне жаль Акико, которую точно не оставят в покое.

— Я в отличие от тебя победила сущность хутхэна, — твердым голосом заявила японка, и я внезапно почувствовал пустоту внутри. Всего несколько минут назад все горели в едином порыве защитить Вику, а сейчас, стоило той принять часть своей силы, как сперва Бейтикс, от которого это, впрочем, было ожидаемо, потом Акико окончательно развеяли в пыль все надежды белого хутхэна на теплый прием в обществе масок.

— Все верно, — Вика тряхнула головой. — А я в отличие от тебя приняла себя тварью.

— Неужели ты так хочешь стать божеством для этих черных хутхэнов, что готова проиграть как человек? — не унималась Акико, и я даже сквозь наваливающуюся тоску удивился, зачем она это делает.

— Человек? — усмехнулась Вика, окинув японку ироничным взглядом, и та наконец-то смутилась.

— Вика, — вперед выступил Иванов. — Все мы, пусть и носим маски, вобрали в себя слишком много человеческого… Мы слабы и потому совершаем ошибки. Но при этом готовы их признавать и исправлять.

— Нет никакой ошибки, Артемий Викторович, — грустно улыбнулась Вика. — Я хутхэн, вы все — маски, и мы никогда не будем союзниками.

— Наш долг — вернуть утраченную родину, — не унимался режиссер. — Вместе мы способны исправить недоразумение, затянувшееся на тысячи лет! Обе наши цивилизации практически мертвы, так, может, это наш общий шанс начать с чистого листа? Забыть все распри и восстановить свои миры, а потом никогда не повторять ошибок предков… Ты согласна?

Его вопрос ушел в пустоту, Вика молчала. Я чувствовал, что каждый хочет ей что-то сказать, но все уже поняли бессмысленность слов. Да и о чем говорить? Как режиссер — что мы все исправим? Мол, Вика, мы уговорим Бейтикса тебя не трогать? Нет, она уже твердо решила уйти. Но как же хочется, чтобы она осталась…

Я снова тихо позвал девушку по имени, и она повернулась ко мне. Возможно, я принимал желаемое за действительное, но в ее вгляде я не увидел ненависти. Только тепло и немного… благодарности?

— Останься, — просто сказал я, ни на что уже не надеясь. Просто потому что хотел это сказать. — Вместе со мной.

— Чтобы ты смог поставить галочку, что спас меня? Какой в этом смысл? — тихо спросила она.

А я почувствовал, словно девушка изо всех сил влепила мне пощечину. И тем больнее от этого было, что в ее словах была правда. Не вся… Но была! Проклятье! Неужели я на самом деле такой? Неужели все мы такие?

— Никакого, — ответил вместо меня сикигами. — Идем, Виктория. Они могут говорить что угодно, но ты видела и видишь правду. Здесь тебе не рады, а там ты сможешь раскрыть свой потенциал на все сто процентов. Ты особенная, но в этом мире такое не ценят…

Вика отвернулась и теперь стояла спиной ко мне и всем остальным. Ден-сикигами, наоборот, внимательно следил за происходящим своими светящимися желтыми глазами. Все молчали, наблюдая, как Вика медленно уходит в портал к беснующимся хутхэнам. На мгновение она замерла — то ли испугалась, то ли задумалась.

А я вдруг понял самое главное: что слова не работают просто так. Эта истина была так же элементарна, как и горька — ни уговоры Артемия Викторовича, ни наши пламенные возгласы поддержки, ни моя жалкая попытка оставить Вику здесь, в нашем мире, не работали. Потому что это были только слова — а от них ведь так легко отказаться… Вот та же Акико сначала яростно защищала Вику, а потом унизила, ткнула носом в ее природу, в ее выбор. И это ее совершенно не смущает. А я… клялся сам перед собой, что смогу защитить, но не сделал для этого ровным счетом ничего. По факту, наоборот, ускорил ее уход появлением сикигами, которое сам же и спровоцировал.

Слова не важны, когда нет поступков. Именно поэтому тот же Артемий Викторович всегда говорил на репетициях, что спектакль рождается из мизансцен, а не заученных слов. Если вы помните, что делаете, какие действия совершаете, какие отношения у ваших персонажей, вы сыграете что угодно. Даже если напрочь забыли свой текст. Так и было, когда мы готовили новые пьесы, когда играли старые. Но почему-то я ни разу еще не задумывался о том, что в жизни тоже важны действия, поступки, а не слова. Наговорить-то можно что угодно… И плевать, насколько удачными окажутся фразы. Если они не подкреплены делами, грош им цена. И грош цена моей силе, доставшейся, как оказалось, ценою чужих мучений.