Сергей Лукьяненко - Дозоры - Ночной Дозор. Дневной Дозор. Сумеречный Дозор [сборник litres]

– Это лишь вероятность… – прошептала Светлана.

– Конечно. Судьбы нет – и к сожалению, и к счастью. Но можешь поверить, что старый, усталый маг делает все, что может, воплощая ее в жизнь.

– Лучше бы я осталась человеком… – прошептала Светлана. – Лучше бы…

– А ты давно смотрела на иконы? – спросил Гесер. – Посмотри в глаза Марии и подумай, почему они всегда печальные?

Было очень тихо.

– Я сказал вам уже больше, чем имею право сказать. – Гесер виновато развел руками, и Антону впервые показалось, что он ни капельки не играет. – Сказал, одной ногой заступив за грань допустимого. Решать вам. Думать, кто фигура на игровой доске, а кто… кто разумная личность, способная переступить через придуманные обиды!

– Придуманные? – горько спросила Светлана.

– Когда тебе объясняли необходимость мыть руки после песочницы или заставляли завязать бантик на косичке – это тоже было вмешательством в твою судьбу, – сказал Гесер. – И на мой взгляд – обоснованным.

– Вы мне не отец, Борис Игнатьевич! – сказала Светлана.

– Да. Конечно. Но для меня вы все – мои дети… – Гесер вздохнул. – Я вас в холле подожду… вернее, мы с Алишером подождем. Захотите – подойдете.

Он вышел, а следом тенью последовал девона.

Первым заговорил Игорь:

– Самое обидное, что в чем-то он прав.

– Если бы тебе сказали, что ты должен родить мессию, я бы с тобой поговорила о правоте! – резко ответила Светлана.

– Мне это было бы совсем уж… затруднительно… – смущенно признался Игорь.

Антон улыбнулся первым. Посмотрел на Светлану, сказал:

– Слушай… я помню, как ты возмущалась несправедливостью судьбы – что у Иных, как правило, рождаются обычные люди…

– Так это я абстрактно возмущалась… – Светлана всплеснула руками. – Ребята, у вас тут вроде накурено…

Игорь молча дал ей сигарету.

– Почему все так, за спиной? – жалобно спросила Светлана, закуривая. – Да и какая из меня… мать мессии? Причем мессии женского пола!

– Ну, мессия – это просто подходящий термин, – сказал Игорь. – Расслабься.

– Я не девственница! – мрачно сообщила Светлана. – И вообще… не считаю себя образцом добродетели…

– Не проводи лишних параллелей.

Странное дело, Игорь словно бы успокоился. По-настоящему. И даже собрался.

– Антон, ну ты хоть что-нибудь скажи! – не выдержала Светлана и посмотрела на него. – Тебя что, все это не касается?

– Очень надеюсь, что касается напрямую, – ответил Антон. – И думаю, что мы должны выйти сейчас к Гесеру. Ему там тоже несладко – сидеть и ждать.

– Он уже все знает… загодя… – Светлана отвернулась.

– Нет. Не знает. Если мы и впрямь не пешки, то не знает.

Слабо звякнули струны гитары. Игорь, облокотившись о стену, взял в руки инструмент. Он запел так тихо, что замолчать пришлось и Светлане, и Антону.

Игорь отложил гитару, бережно опустил на кресло. Так оставляют инструмент, когда уверены, что скоро вернутся.

– Пойдемте, что ли?

Эдгар вошел в зал заседаний Трибунала первым из Темных. Как положено. Одновременно с Антоном, вошедшим через противоположную дверь. Они вежливо склонили головы, приветствуя друг друга. Особой обиды на Светлого Эдгар не чувствовал и рассчитывал на некую ответную взаимность чувств.

Да, по сравнению с маленькой запущенной комнаткой в МГУ этот зал производил впечатление! Европа, что ни говори!

Каменные своды – тяжелые, давящие и одновременно дающие ощущение защищенности, спокойствия. Простая металлическая люстра – но с парой сотен свечей, и Эдгар готов был поклясться, что свечи горят не первую сотню лет. Бернское отделение Инквизиции, говорят, размещалось в ультрасовременном здании, Пражское, наоборот, в древнем.

Второе Эдгару нравилось больше.

Круглый зал был поделен на две части: одна облицована светлым мрамором, другая – темным. В этой наглядной простоте, демонстрирующей две Силы, было что-то одновременно и наивное, и возвышенное. Маленькие конторки, место обвинителей, стояли в центре вокруг круглой решетки, закрывающей темную дыру в полу.

Треугольный клинышек серого мрамора рассекал зал почти до половины. Это было место Инквизиторов, и те, конечно же, уже были на месте. Семеро. В общем-то Инквизиция не считалась силой, равной Дозорам, но среди этих семерых, как знал Эдгар, скрывалось двое Великих – Темный и Светлый. Пожалуй, при желании Европейское бюро могло бы схватиться с Гесером и Завулоном на равных.