Сергей Лукьяненко - Дозоры - Ночной Дозор. Дневной Дозор. Сумеречный Дозор [сборник litres]

Когда я вытряхнул на покрывало деньги, на меня посмотрели все. И свои, и Светлые. Как на психа. Законченного и неисправимого психа.

– Вот, – сказал я. – Это все, что у меня есть. Сто тысяч. Впрочем, уже меньше.

Очкастый шагнул к кровати и брезгливо покопался в вещах, заглядывая в пакеты. Но я понял, что ему было нужно на самом деле – тактильный контакт.

Его даже не устраивало дистанционное сканирование!

Господи, в чем же они меня подозревают? Вероятно, какой-то кретин действительно попытался втащить в Москву что-то запретное, и, поскольку я малость переусердствовал с защитой своих несчастных баксов, они заподозрили во всем меня. Три ха-ха! Чем дальше, тем веселее.

Очкастый обнюхивал мой багаж с минуту. Потом сдался.

– Ладно. Здесь ничего нет. Номер мы объявляем закрытой территорией; потрудитесь переселиться.

Девушка-перевертыш вздрогнула, вопросительно и недоуменно посмотрела на очкарика. Тот едва заметно развел плечами, и я понял смысл его жеста. Не к чему придраться. Нет оснований. Оборотень напряглась, но второй маг положил руку ей на плечо, как бы предостерегая против необдуманных действий.

– Да-а? – вкрадчиво протянул Эдгар, и в этом «Да-а» наконец-то проявилось хоть что-то эстонское. – Переселиться-а? В таком случае мы требуем официального разрешения на вмешательство седьмой ступени. Во избежание ненужных вопросов со стороны администрации.

Светлые сделались недовольными – впрочем, они и так все как один были недовольными.

– Зачем? Воздействовать на персонал можно и без коррекции психики.

– А вы имеете обыкновение любое воздействие объявлять нарушением, – с самым невинным видом пояснил Эдгар.

– Разре… – протянул Илья и осекся. – Нет. Не разрешаю. Антон, сходи с ними и проделай все сам. Постарайся, чтобы этого поселили подальше отсюда, чтоб не… В общем, выполняй.

Эдгар разочарованно вздохнул.

– Ну что ж… Нет – так нет. Скажите, любезный, у вас есть еще вопросы к нашему коллеге?

В голосе и тоне Эдгара было столько чопорности, столько светскости, что я испугался, как бы Светлые не решили, что эстонец издевается. Но Эдгара, видимо, знали неплохо. А возможно, эта едкая, как кислота, вежливость как раз и была нормой поведения обоих Дозоров.

– Нет. Не смеем более задерживать. Но позволим себе напомнить: до окончания расследований по уже трем делам ему запрещено покидать Москву.

– Я помню, – вставил я максимально невинно.

– В таком случае мы позволим себе откланяться. Коллега Виталий, упакуйте свои вещи…

Я как попало запихал свои пожитки в пакеты, а пакеты – в сумку, подхватил из кресла брошенную куртку и встал. Эдгар приглашающе указал рукой на дверь.

Мы вышли в коридор и спустились на лифте в вестибюль, где Эдгар неожиданно обернулся к Светлому.

– Антон! Наш коллега не будет больше жить в этой гостинице. Мы увозим его с собой. Если он понадобится, наводите справки в офисе Дневного Дозора.

Светлый, казалось, растерялся, нерешительно взглянул на дремлющего за стойкой администратора и нетвердо кивнул. А мы пошли к выходу.

Куртку я надевать не стал, потому что заметил знакомый «BMW» у самого входа в гостиницу. Причем заметил я его только потому, что был Иным.

Внутри машины было тепло и уютно. И просторно – коленки не упирались в спинку переднего кресла. Я сел поудобнее и поинтересовался:

– А где мне теперь предстоит жить?

– В офисе Дневного Дозора, коллега. Точнее, в гостинице при офисе. Надо было сразу туда ехать.

– Если б я знал – куда, – пробормотал я.

«BMW» сорвался с места, лихо вырулил к выезду со стоянки, нырнул под едва успевший подняться шлагбаум и с ходу влип в жиденький поток транспорта на проспекте Мира.

Возможно, Шагрон был и не самым сильным магом, но машину он водил отменно. Проспект Мира промелькнул и исчез позади так же быстро, как дуга Садового кольца. И Тверская виделась мне лишь как бесконечная череда витрин за тонированными стеклами. Впрочем, нет, не бесконечная.

Мы вышли из машины совсем недалеко от Кремля. Маги бросили свой «BMW» прямо у обочины, даже не потрудившись закрыть. Я решил взглянуть на него через сумрак, просто из любопытства, желая оценить охранные заклятия. Чтобы снова не опростоволоситься.

И остолбенел. Но не от вида машины. А от вида дома, в обычном мире выглядевшего вполне буднично.

В сумраке дом вырос на целых три этажа. Причем один из них вклинился между обычными первым и вторым, а остальные нарастили и без того немаленький домик. Сумеречные этажи были исполнены в черном полированном граните; почти все окна темные, зашторенные; лишь тускло отражаются первые скудные солнечные лучи от белых корпусов модерновых кондиционеров.