Сергей Лукьяненко - Дозоры - Ночной Дозор. Дневной Дозор. Сумеречный Дозор [сборник litres]

За всеми приготовлениями я даже пропустила стук в дверь. Обернулась только на скрип – в мою комнатку заглянула Олечка. Затараторила:

– Алиса, а мы уже все собрались… ой.

Она с восхищением уставилась на меня. С таким неподдельным восхищением, что я даже не стала ее ругать, что вошла без спроса.

– Алиса, какая вы красивая!

Я гордо улыбнулась. Мелочь – похвала от девчонки-замухрышки, старательно украсившей тощие ручонки фенечками из бисера, а худую шейку – дырявым камешком на веревочке, но все равно приятно… Опять эти дырявые камни, ну как же они мне надоели!

– Как ты думаешь, – спросила я, – в меня можно влюбиться?

Олечка расцвела, бросилась ко мне, обняла, уткнувшись лицом в живот. С жаром произнесла:

– Он в вас обязательно влюбится! Вот только увидит и влюбится!

– Это будет наш маленький секрет! – шепотом сказала я. – Ладно?

Олечка часто закивала.

– Беги к девочкам, я сейчас выйду, – сказала я. Олечка бросила на меня еще один восхищенный взгляд и выскочила из комнаты.

Так. Теперь чуточку косметики. Когда спешишь, все идет наперекосяк, но…

Я быстро подвела губы – самой неяркой, спокойной помадой. Брови – водостойкой тушью, я почему-то была уверена, что нужна именно водостойкая. И все. Хватит.

Я же не на концерт иду, а на маленький отрядный костер.

Площадка для костра была у каждой летней дачи. Видимо, это одна из артековских традиций. Немножко портило впечатление то, что дрова для костра были какими-то уж слишком официальными – аккуратно нарубленными чурбачками. Я так и представила себе, как вожатые приходят в хозчасть и выписывают заявку: «дрова на проведение отрядного костра продолжительностью два часа…»

Впрочем, ничего смешного. Наверное, и мне надо организовать что-то подобное. Выписать заявку, доставить дрова – или их рабочие принесут? Ладно, узнаем.

Все было уже готово, дрова сложены, мальчишки из четвертого отряда и девчонки из седьмого расселись вокруг. Правда, для моих подопечных было заботливо оставлено место.

Благодетели…

Игорь сидел у кострища, облепленный своими мальчишками. Тихонько перебирал струны гитары, и я едва не застонала, сообразив, что бардовская песня – непременный атрибут подобных посиделок. Ну что за несчастный инструмент гитара! Благороднейший инструмент, подлинный король музыки – опущен до жалкой деревяшки с шестью струнами для не имеющих ни слуха, ни голоса!

Но придется терпеть.

Жалко лишь, если такой симпатичный человеческий экземпляр проявит себя очередным безголосым и бесталанным певцом.

Ой, а если он еще будет петь собственные песни?

Это ведь настоящий кошмар, когда автор плохих стихов, выучив три аккорда, решает, что минус на минус непременно даст плюс, и превращается в «автора-исполнителя». Сколько я таких повидала! Как начинают петь – глаза стекленеют, в голосе – нездешняя мужественность и романтизм, остановить их вообще невозможно. Глухари на току, одним словом! А единственная альтернатива – известные песни, перевранные в меру сил. Что-нибудь из Цоя или «Алисы»… ну или что там нравится нынешней молодежи?

Да что угодно – мне это не понравится!

Увидев нас, Игорь поднялся навстречу. У меня сразу вылетели из головы дурные предчувствия. Нет, насколько красивый мужик!

– Здравствуй. – Он перешел на «ты» очень легко. – Мы не начинали, ждали вас.

– Спасибо. – Я почувствовала, что теряюсь. Мои девчонки уже рассаживались, распихивали мальчишек – девчонок постарше они немножко сторонились, а я все стояла, словно дура, невольно притягивая понимающие взгляды.

– Ты здорово плаваешь. – Игорь улыбнулся.

Ага!

Все-таки находил он время на пляже смотреть по сторонам!

– Спасибо, – опять повторила я. Да что со мной, окаменела, как наивная неопытная девочка, даже притворяться не надо!

Злость на саму себя сразу придала сил. Я уселась на траву между Олечкой и Наташей. Моя маленькая гвардия, шпионка и советчица… Впрочем, сейчас им было не до меня – они были возбуждены предстоящим костром.

– Алешка, начинай! – весело сказал Игорь. Бросил крепенькому белобрысому пареньку коробок спичек. Тот ловко поймал его на лету, на четвереньках подобрался к костру, уселся по-турецки. Похоже, готовилось некое священнодействие.

Очень придирчиво мальчик выбрал из коробка спичку, сложил руки ковшиком, будто завзятый курильщик, зажег огонек. Склонился к костру. Бумаги для растопки там, похоже, не было, одна хвоя и мелкие щепки. Все затаили дыхание.