Сам Гаап обнаружился у алтаря, облачённый в длинную коричневую рясу с очень широким воротом. Подойдя ближе, Ксана поняла, что ряса сделана из грубой ткани, а подпоясывался Гаап простой верёвкой. Он сидел у стены, на каменной скамье и держал в руке оловянный кубок с водой. На появление женщины не среагировал: не поднялся, не поздоровался.
– Я пришла принести клятву, – произнесла она, глядя на Гаапа в упор.
Тот улыбнулся, смягчив черты ястребиного лица, но не повернул головы.
– Клятву, – повторила женщина.
И опять никакой реакции.
Ксана немного подождала, недоумевая, а затем уточнила:
– Я хочу принести вам клятву, баал Гаап.
И вот тогда мужчина ответил – скрипучим голосом:
– Не только её.
– Вы хотите большего?
– Клятва – это всегда большее, – он поднялся и сделал несколько маленьких шагов вдоль стены, оставив кубок на скамье. – Клятва – это не только слова, Ксана, клятва – это покорность.
– Я понимаю, баал Гаап.
– Уверена?
До сих пор в ней говорили лютый гнев, яростная обида и жуткое унижение. До сих пор она не думала, а просто шла туда, где сможет отыскать не утешение, но месть. Ксана жаждала крови и лишь сейчас вспомнила, что всё на свете требует платы.
– Что означает покорность?
– Ты хочешь подумать ещё, или мы начинаем церемонию?
И женщина поняла, что ей предоставлен последний шанс остановиться. Самый последний. Клятва сделает её другой, отвратит от жизни, которую она вела, и подарит новый мир. Ещё не познанный, но уже пугающий. Однако сейчас это обстоятельство не имело значения, потому что Ксана знала – клятва сделает её сильной и позволит расплатиться за пережитое.
– Я принесу клятву, чего бы мне это ни стоило, – твёрдо сказала женщина. – Мне нужна сила.
– Она туманит голову, да? – прищурился Гаап.
– Скорее, делает ясной.
– Сила позволяет добиться многого, но действительно ли ты готова заплатить любую цену за обретение возможности достичь любой цели?
– Что значит – любую цену?
– Ту, которую я назову. Ту, которую потребует с тебя Ша за разрешение пить из нескончаемого источника…
– Я уже брала силу!
– Но отказывалась меняться…
– Эта сука сопротивляется! – неожиданно выкрикнула Ксана, и Гаап рассмеялся.
– Такой ты мне нравишься больше, моя прекрасная ведьма, гораздо больше.
«Надо остановиться! – простонала про себя Ксана. – Герман…»
Но обида туманила голову и удесятеряла силу холодной Ксаны. У которой раздувались ноздри от жажды крови, которая чуяла разлитую вокруг силу и стремилась к ней, для которой любая цена не значила ничего…
– Дай мне силу, Гаап, – прошептала она. – И прими мою покорность!
А силы здесь полно – сила тёмной и необыкновенно мощной энергии Ша. Сила клубилась в углах, скользила по стенам, обрамляя ужасающие барельефы резкими тенями, ласкала ноги Ксаны и поднималась чуть выше, вызывая сладкое предвкушение.
– Прими мою покорность…
Баал резко обернулся и приблизился так, что их глаза разделяло не более двадцати сантиметров. Приблизился и вцепился ей в плечо крепкими, жёсткими пальцами.
– Скажи, что ты хочешь!
– Я хочу…
– Скажи, что мечтаешь о могуществе Тьмы!
– Я мечтаю…
– Скажи, что жаждешь Зла…
«Остановись!»
Но другая, новая Ксана не среагировала на отчаянный возглас Ксаны прежней.
– Я жажду, баал, – прошептала она, преданно глядя в ястребиное лицо. Плечо пронзала боль. – Прими мою покорность, умоляю.
– Раздевайся.
Гаап не отвернулся, но Ксане было всё равно. Она чуть улыбнулась, выпрямилась, спокойно расстегнула и сбросила на пол платье, скинула туфли, поставила левую ногу на скамью и сняла чулок, затем обнажила правую ногу и лишь после этого избавилась от трусиков.
– Раньше ты носила лифчики, – заметил Гаап.
– С недавних пор я могу вновь обходиться без них, – усмехнулась в ответ Ксана и чуть качнула грудью. – Она поднялась.
– Хорошо быть ведьмой?
– Мне нравится.
– Тогда выпей.
Он указал на чашу, что оставил на скамье, но сейчас в ней была не вода.
– Это кровь?
– Ещё нет, – покачал головой Гаап. – Это Тьма и твоё Зло, женщина. Чернота Отражения и горе, которое стало ненавистью. Это твоё желание стать новой и обрести силу. Это прокисшее вино, выдавленное из отравленного винограда. Это яд, которым пропитается твоя жизнь…
Он поднёс чашу к её губам, и Ксану передёрнуло от резкого, отвратительного запаха гниения.
– Это смерть, которую ты принесёшь в мир…
Читать дальше