Вадим Панов - Искажение [1-6 главы]

Тишина.

Но Кирилл понял, что его глаза видят. Нет… не его глаза, а его глазами… видит не он… он лишь понимает, что видит, но не понимает, что видит… он…

– С чего началась моя жизнь?

Тишина.

– Татум!

Тишина.

– Ответь!

– Ты был рождён старым… – прошелестело вновь.

– Что?

– Твоя вторая жизнь…

Тишина.

– О чём ты говоришь? Точнее!

– Древние не могли тебя убить, потому что… – Зур снова замолчала.

– Татум!

А потом случилось вот что: парящий в клетке Амон неожиданно приблизился, повернулся, посмотрел на парящего в клетке Амона, глазами которого смотрела Зур, и очень холодно сказал:

– Тебе запрещено знать меня, грешница.

И Кирилл понял – что-то пошло не так.

«Я знаю, ты мне не веришь, – сказал Иннокентий. – Я тоже далёк от того, чтобы считать тебя подругой, но сейчас я в тебе нуждаюсь и потому отдам один из ценнейших оставшихся у меня приборов».

«Кандалы?» – изумилась Бри.

И лишь потом поняла, насколько хитрое устройство пряталось под их личиной.

Она отняла их от решётки, расцепила, перекрутила цепь, вновь сцепила наручники, встряхнула и улыбнулась, увидев, что цепь затвердела, превратившись в клинок.

«Батарейка старая, заряд держит плохо, так что у тебя есть два, может быть, три удара…»

Но Хамелеон хватило и двух. Первым она снесла замок в своей клетке, а вторым – перерезала каменного стража. И направилась к подъёмнику, слыша за спиной похотливые стоны измученного воздержанием сатира.

Татум завизжала так, что у Машины заложило уши.

– Я никому ничего не скажу! – завизжала отчаянно, разрывая голосовые связки. Завизжала, как в последний раз. – Ты сам этого хотел!

– Открой! – Ермолай подскочил к двери и пнул её ногой. – Пусти! – Он не ожидал, что дверь окажется закрытой, и слегка растерялся. – Открой!

Подоспели охранники, заколотили тяжёлыми кулаками, и через пару секунд дверь им ответила. Татум резко и с необыкновенной для своего сложения силой распахнула её, и твёрдое деревянное полотно врезалось Ермолаю в лоб.

– Чёрт!

Машина отлетел в сторону и машинально закрыл лицо руками. Но на него никто не обращал внимания.

– Он убьет меня! Спасите!

Зур вихрем вылетела в коридор и помчалась в зал приёмов.

– …ть! – С чувством произнес Ермолай, поднимаясь на ноги.

Сделал шаг, намереваясь последовать за хозяйкой театра, но услышал короткий, полный боли хрип, краем глаза увидел рухнувшего на пол охранника – на его животе расплывалось кровавое пятно, – и отскочил, сообразив, что дело плохо.

Из комнаты появился Амон. Спокойный, немного медлительный, но очевидно целеустремлённый. В его левой руке Машина разглядел окровавленный меч и понял, что зверь на что-то разозлился.

Иннокентий знал, где находится подъёмник, поэтому быстро разработал самую примитивную из всех возможных легенду: «Я ищу туалет», пару раз отрепетировал её, пока добирался до коридора, и не сомневался, что произнесёт фразу предельно искренне.

По правилам, гости с оружием в Театр не допускались, но Кросса это обстоятельство не смущало, он рассчитывал встретить в коридоре двух-трёх охранников и забрать оружие у них. Ну а дальше будет легче.

И в целом Иннокентий не ошибся. Охранников оказалось двое, вот только они не наблюдали за порядком, а лихорадочно колотили в запертую дверь. А за их спинами, дальше по коридору, Кросс разглядел подъёмник и группу мужчин в чёрных плащах, быстро двигающихся в противоположном от него направлении, вглубь подземного лабиринта.

Между плащами виднелся человек в маске осла.

«Я опоздал!»

Иннокентий разгадал загадку, вычислил местонахождение Письменника, оказался рядом… Но опоздал на минуту, может, на две. И его захлестнула обида. Не видя ничего и никого, кроме уходящих мужчин, Кросс сжал кулаки, широко шагнул в коридор и…

Вздрогнул, когда резко распахнулась дверь, с удивлением посмотрел на визжащую Зур, а затем получил настолько крепкий удар в челюсть от Амона, что врезался в стену и потерял сознание.

Татум знала, что ей никто не поможет: не в традициях Первородных вступаться за того, кому грозит опасность, и уж тем более – прикрывать жертву, рискуя собственной жизнью. Татум знала, но бежать ей было некуда, только в холл, и гости, которых в нём было предостаточно, дружно разошлись при её появлении, устроив большой круг в центре.

«Мерзавцы!»

Но вслух она не сказала ничего – некогда было.