Елена Булганова - Книга земли

– Ни малейшей. Наследник имеет право уничтожить Книгу в том случае, если является ее хозяином. Либо если об этом его просит сам хозяин. Я хозяин Книги, и я настоятельно прошу об этом Лиду.

Тимур Саевич под новой порцией вопросительных взглядов кивком подтвердил и эти слова. Энгель воспрянул духом, проговорил со скрытым торжеством в голосе:

– Как вы видите, препятствий никаких. Лида уничтожает Книг у, я возвращаю свободу вашему друг у, извиняюсь перед ним за доставленные неприятные моменты. А затем, – он победно улыбнулся, – предлагаю всем желающим побывать в моей подземной лаборатории. По счастью, она уцелела после неприятного инцидента во дворце. Вы увидите то, что придет на смену кровавым талантам – подлинные достижения науки, многие из которых корнями уходят в неизмеримую древность. Плюс то, чего удалось мне достичь за последние полвека. И одно такое достижение сейчас находится прямо перед вами.

Энгель сделал паузу, выжидая, когда недоумение достигнет высшей точки, и указал на Марата. Изумленные взгляды последовали за его рукой, а сам Ворон лишь побледнел и судорожно втянул в себя воздух.

– Первый вечник, полученный лабораторным способом и даже не испытавший при этом особых побочных реакций.

– Врешь, я не вечник! – рявкнул Вельшин, вскакивая на ноги.

Но Энгель не прервал свою победную речь:

– Да, у мальчика несколько другие реакции на окружающий мир, нежели у нас. Он уязвим, даже смертный может причинить ему боль. И все-таки он бессмертен – ряд опытов это подтвердил. В организме идет мощная перестройка, все говорит о том, что через примерно полгода он стабилизируется и, возможно, во всем уподобится нам. Его клетки, помещенные в культуру, не проявляют никаких признаков старения после любого количества делений. Кроме того, в состоянии оцепенения он неоднократно помещался в условия, не способствующие выживанию.

– Но как? – вырвалось у Авалона.

Лида поразилась странному блеску в его глазах. Не менее потрясенные лица были в тот миг у Жана и Сабины. Лида ощутила легкое головокружение. У каждого из них были друзья, близкие люди, возможно, дети.

– Путь к успеху был нелегок, – продолжал вещать Энгель, окончательно ощутив себя хозяином положения. – Но твердо избранная цель заменяет сверхспособности. Я собрал в своей лаборатории лучших генетиков мира, в основном из наших. Не скрою, были жертвы, но и результат того стоил. Кроме того, в процессе были получены разработки, которые я собираюсь отдать на откуп простым смертным, поскольку они дают возможность почти мгновенного исцеления самого безнадежного больного или даже уже практически мертвого человека. Я просто хотел, чтобы был шанс у родителей, вдруг узнавших, что их ребенок обречен. Шанс у тех, кто только что был счастлив – и вот сжимает в руках остывающее тело любимого, сбитого машиной или убитого шальной пулей…

Комедию пора было заканчивать.

– Я не уничтожу Книг у, – сказала Лида.

Все взгляды разом переметнулись на нее. Анна глянула помутневшими от ужаса глазами, вся как-то сжалась – и снова отвернулась к окну. Энгель взирал на Лиду с полуулыбкой, словно счел ее слова не более чем шуткой.

– И обречешь своего друга на вечные страдания?

– Я не обреку сотни людей на смерть безо всякой вины. Последняя фраза далась особенно тяжело, губы онемели, заныло в висках.

– Хорошо. – Энгель легко вскочил на ноги, быстрым движением сгреб со столика Книг у. – В конце концов, это был всего лишь вариант. Я найду способ уничтожить ее иным способом.

И двинулся к выходу. Проходя мимо Марата, приказал:

– Следуй за мной, золотой мальчик!

Тот не шевельнулся, конечно. Жан и Авалон вскочили, чтобы защитить его, но Энгель подал знак некрам. И немедленно один из них стремительным захватом заломил Вельшину руки, а второй, набычившись, двинулся в сторону потенциальных защитников, заставив их отступить. Впрочем, Авалон, быстро сориентировавшись, попытался атаковать самого Энгеля.

– Осторожней! – крикнула Анна.

Белокурый вечник, словно щит, выставил перед собой Книг у, Авалон лишь чудом избежал прикосновения к ней.

Незваные гости уже продвигались в сторону прихожей, когда в растерянной тишине прозвучал невозмутимый голос Тимура Саевича:

– Собираешься состариться над пробирками, Энгель?

– Состариться? – вежливо удивился немец.

Тимур Саевич молча продемонстрировал ему свое запястье. Энгель смертельно побледнел, голос сорвался на фальцет: