Александр Гулий - Фамильяры Смерти [СИ]

— Саш, иди, помоги мне, — позвала Яра и Александр, отослав Марию посидеть с сыном, подошел к больному. — Подержи ему голову, хочу язык его посмотреть, а то разбудить никак не выходит.

Юноша взял голову соседа руками с обеих сторон и осторожно надавил большими пальцами на челюсть, открывая ему рот. Ярослава долго рассматривала его язык, а затем, все больше мрачнея, спросила у жены:

— Он в последнее время, пока туши свежевал, резался, кололся?

— Да, было дело дня четыре назад, — недоуменно ответила Мария. — Иваныч на охоте лису словил, здоровую такую, да еще говорил-выхвалялся, какая она хорошая была, и попросил шкуру аккуратно снять, чтоб с нее какие-то поделки Лада делать могла. Так Володя тогда руку порезал, но мы обработали рану и вроде обошлось. А к чему ты спрашиваешь?

— Лиса, говоришь… — задумчиво пробормотала Ярослава, трогая покрытый испариной лоб соседа, жар от него шел неимоверный. — И еду назад вывернул… Страшно говорить даже вслух, но, боюсь, это чума.

Александр выругался. Мария охнула и, смертельно побледнев, покрепче прижала испуганного сына.

— Что же теперь делать? — с трудом сдерживая слезы, спросила она.

— Я знаю одно лекарство, мать рассказывала, но оно работает только на ранних порах, а тут уже пятый день пошел. Да и чтоб приготовить отвар, время нужно.

— С другой стороны, если он заболел не сразу, то может организм справляется пока, — предположил Александр.

— Да, но надолго ли его хватит? — ответила девушка и, поднявшись с колен, деловито произнесла: — Так, Тимофея к нам пока отряди, нечего ребенка опасности подвергать, мы с братом сейчас займемся отваром, а ты иди к Иванычу и скажи, ему, что случилось, если они эту лису ели, то вся семья уже больна.

— Но как такое могло случиться? — всхлипнула женщина.

— Просто, на самом деле. Животина могла крысу больную где-нибудь съесть или блохи зараженные покусали.

— Но ведь на вид с ней все нормально было…

— С мужем твоим тоже четыре дня все в порядке было и вот на, что выплыло.

Через несколько дней заболела вся семья Иваныча и еще несколько человек. Чума в маленькой деревеньке расползалась катастрофически быстро и в один момент Ярослава с братом просто перестали успевать следить за всеми. На сельском совете было решено, что здоровые сельчане будут помогать ведунам собирать травы и готовить отвар, который мог спасти жителей деревни. Жить хотелось всем, поэтому брат с сестрой раздавали день ото дня подробные инструкции о том, что и как делать. Две недели прошли для девушки как в тумане. Она беспрестанно ухаживала за больными, рассказывала, людям что нужно собирать и сколько раз пить отвар, Александр раздал всем здоровым плотные повязки на лица с травами внутри, чтобы хоть как-то обезопасить их от нагрянувшего недуга. Всю здоровую скотину пришлось изолировать, иначе деревня рисковала остаться без возможности существования зимой, а ухаживать за ней отрядили детей. Вылечить удавалось далеко не всех и на окраине деревни пришлось выкопать огромную яму, в которой палили тела. Поначалу сельчане возмутились, мол, как это так, негоже такое с людьми делать, но Александр быстро и доходчиво объяснил особо непонятливым, почему нужно делать, как они с сестрой говорят и не перечить. Входить и выходить из деревни было строго-настрого запрещено и вскоре разум некоторых людей начала затмевать паника.

Ярослава как раз ухаживала за очередным больным, когда в комнату ввалился закутанный в шерстяной плед Александр. Лицо его было ужасающе бледно, под глазами залегли глубокие фиолетовые тени, а некогда густые вьющиеся черные волосы слипшимися сосульками падали на плечи. Страшная болезнь высасывала из юноши всю красоту и силу с каждым часом. И все потому, что он решил отдавать положенную себе порцию отвара Тимофею, который наотрез отказался уходить со здоровыми детьми и постоянно крутился возле отца, несмотря на все угрозы.

— Саша, зачем ты встал? Тебе же может стать хуже! — яростно прошипела девушка — несмотря на все ее усилия, брату не становилось лучше даже немного.

— Тимофей приходил, — хриплым голосом ответил юноша, — сказал, будто мать шепталась с соседкой, что батюшка наш церковный с ума сошел. Говорят, согнал под церковь всех служивых и напуганных и указания раздает, собирается зло из деревни изгонять.

— Только этого нам не хватало, — обреченно вздохнула ведунья, но занятия своего, тем не менее, не бросила.

К полудню свита священника начала сгонять сельчан на площадь. Оставив больных и впавшего в беспамятство брата, девушка отправилась послушать речь батюшки. По дороге она встретила Тимофея и осторожно подозвала его к себе.