Джим Батчер - Гром среди ясного неба

Они подошли ближе, Слухач, очевидно, был главным. Они двигались тихо и уверенно, с одной целью. Сукин сын прошёл в метре от меня. Я запросто могла вытянуть руку и коснуться его.

Никто из них не остановился.

Они прошли дальше по коридору, остановившись у комнаты номер восемь. Слухач вставил ключ в дверь и открыл её, после чего вся компания ввалилась в комнату.

Это была возможность, которую я не могла упустить. За всё то зло, что фоморы причинили миру с тех пор, как вымерла Красная Коллегия. Мы даже не знали, зачем они делали то, что делали. Мы не знали, чего они хотят или как их действия могли помочь им в этом.

Так что я как можно тише, не издавая ни звука, чему меня научил не самый приятный жизненный опыт, пристроилась в очередь шестёрок, которые входили в комнату. Спустя секунду неуверенности Энди присоединилась ко мне, перемещаясь так же тихо. Мы едва смогли проскользнуть внутрь перед тем, как закрылась дверь.

Никто не обратил на нас внимания, когда мы прокрались в комнату, напоминающую комнату дворца. Она была так же богато украшена, как и остальное здание. В дополнение к полудюжине свиты Слухача ещё пять водолазок находились в комнате, стоя в позе охранника-профессионала: прямая спина, руки сзади сомкнуты в замок.

— Где он? — обратился Слухач к охраннику, который стоял у двери. Этот был самым большим из всех, а шея его напоминала фонарный столб.

— Внутри, — ответил тот.

— Время почти наступило, — сказал Слухач. — Проинформируй его.

— Он сказал, чтобы его не беспокоили.

Слухач, казалось, обдумывал это секунду-другую. Потом ответил:

— Недостаточная пунктуальность скомпрометирует договор и сделает нашу миссию невозможной. Иди и скажи ему.

Охранник нахмурился:

— Господин оставил чёткие приказы, что…

Верхняя часть тела Слухача дёрнулась в резком, размытом движении, таком, что только я могла видеть. Охранник-крепыш испустил непонятный шипящий звук и кашель. Кровь хлестала фонтаном из его горла. Он сделал то, что я могла назвать шагом, повернулся к Слухачу и поднял руку.

После этого он ещё несколько раз дёрнулся и свалился на пол, очевидно мёртвым, но кровь всё ещё обильно шла из его рваной, неровной раны на шее.

Слухач бросил кусок мяса, размером с теннисный мяч, на пол. Его пальцы почти по основание были в крови. Он подошёл к трупу охранника-крепыша и вытер их о его свитер. На чёрном свитере кровь было очень плохо видно. Он выпрямился и постучал в дверь:

— Господин, уже почти полночь.

Прошла ровно одна минута, и он совершил то же действие.

И он повторил это ещё три раза, пока ему не ответил какой-то смазанный, нечёткий голос:

— Я же приказал не беспокоить меня.

— Простите, господин, но время играет против нас. Если мы ничего не сделаем, все наши усилия пойдут прахом.

— Не тебе решать, какие приказы нарушать или соблюдать, — ответил голос, — казни идиота, который позволил нарушить мой сон.

— Уже сделано, господин.

На другом конце комнаты, за дверью, послышалось что-то, что я приняла за глубокий, дикий грудной звук. Мгновение спустя дверь открылась, и я впервые увидела одного из лордов Фомора.

Он был высоким, на вид очень худощавым, однако худым его не назовёшь. Его руки и ноги были слишком велики для такого тела, живот выпячен, будто он съел баскетбольный мяч. Щёки его тоже были надутыми, да и челюсть создавала впечатление того, что у него свинка. Губы были слишком широкими, толстыми, похожими на резину. Волосы выглядели слишком прилизанными, но одновременно мягкими и напоминали водоросли, которые только что вынесло на берег. Всё это придавало ему вид какой-то очень уж нескладной, ядовитой лягушки. Всю его одежду составляло одеяло, натянутое вокруг плеч. Фу.

Я увидела трёх женщин в комнате позади него. Они были голыми, растрёпанными и… мёртвыми. На шее у каждой были свежие фиолетовые синяки, глаза остекленели.

Все шестёрки упали ниц перед фомором, когда он вошёл, однако Слухач всего лишь преклонил перед ним колено.

— Он здесь? — спросил фомор.

— Да, господин, — ответил Слухач. — Вместе со своими телохранителями.

Фомор издал что-то, напоминающее смешок, и свёл свои лягушиные руки вместе, играя с пальцами:

— Смертный выскочка. Называет себя Бароном. Он заплатит за то, что сделал с моим братом.

— Да, господин.

— Никому не позволено убивать мою семью, кроме меня.

— Само собой, мой господин.

— Принесите мне ракушку.

Слухач вежливо откланялся и обратился к трём своим шестёркам. Они в спешке скрылись за другой дверью и вынесли оттуда огромную раковину устрицы, которая, должно быть, весила с полтонны. Эта хрень выглядела ужасающе и была покрыта лёгким налётом кораллов, морских желудей или чем там обычно покрываются корпуса кораблей. В ширину, наверное, она была метра два. Они положили её посреди комнаты, прямо на пол.