Сергей Лукьяненко - Вечный дозор [демофрагмент]

Загадочно улыбнувшись я пошёл за Семёном через открывшийся турникет.

— Давай ко мне? — предложил Семён. — У меня новый кабинет. Буржуйский! Всё сверкает. От секретарши еле отбился!

— Кем тебя назначили?

— Начальник патрульной службы, — с лёгкой гордостью ответил Семён. — Скажу тебе честно, давно было пора реорганизовать работу. Я уже полгода бьюсь… инерция у нас чудовищная, знаешь ли…

Он вызвал лифт.

— Семён, — сказал я. — Я к тебе с удовольствием зайду. Могу даже сказать, что непременно и по делу. Но сейчас мне к шефу.

— А мы на одном этаже, — кивнул Семён.

Двери лифта открылись. Внутри тоже всё было современно — сверкающие зеркальные стены, огромный экран напротив двери — по нему транслировался какой-то фильм. Горделивого вида мужчина в развевающемся плаще взмахом руки скрутил в воздухе сверкающее огненное кольцо, после чего открыл портал и куда-то переместился.

Да, судя по ремонту — переселение в Москва-Сити пока не планируется.

— Молодёжь… — пробормотал Семён, косясь на экран. — Всё бы им комиксы, настоящая работа скучна, видите ли…

— Семён, — сказал я, пока лифт плавно шёл вверх. — Они меня что, не знают?

Семён почесал кончик носа.

— Ну как сказать… Ты как Мерлин, тебя все…

— Семён!

— Конечно, знают! По имени, и что ты сделал. В лицо не знают, — Семён покосился на меня. — Ты на фотографиях моложе.

— А, — кивнул я. — Ну да. Я как-то не подумал. Ты знаешь, сам этого не замечаешь.

У Гесера тоже был новый кабинет. Войдя я даже испугался — неужели шеф изменил своей привычке собирать в кабинете сотни и тысячи забавных и неожиданных вещей, порой магических, а порой просто чем-то памятных? Слишком уж всё было светло, функционально и современно — на полу мягкое ковровое покрытие, никакого затёртого паркета, стены в ячейках стеклянных стеллажей, за огромным письменным столом — здоровенный экран компьютера, вдоль длинного стола для совещаний, протянувшегося от письменного стола к дверям — ряды лёгких функциональных кресел. Даже полотно «Ночного Дозора», про которое ходили слухи, что оно-то и есть настоящее, только магическим образом уменьшенное, на стене не висело. Зато на стене за столом имелась какая-то узкая и высоченная картина с тёмным холстом, на котором были изображены два человека в средневековых одеждах. Один, с длинными светлыми волосами, другой, полноватый и усатый, в чёрной шляпе, задумчиво смотрел перед собой. Между ними толкался какой-то ребёнок с широким будто блин лицом — ну, это обычное дело, в средние века не умели рисовать детей.

Странно было то, что человек в шляпе очень сильно походил на Гесера.

Гесер, сидящий за столом, поймал мой взгляд и недовольно поморщился.

— А где Рембрандт? — спросил я.

— Уж много, много лет — в церкви Вестеркерк, в Амстердаме, — с грустью в голосе ответил Гесер.

— Я про картину.

— У меня за спиной.

— Но это… — я вдруг сообразил, что по цвету и стилю узкое полотно выглядит точь-в-точь как «Ночной Дозор». — Это… фрагмент что ли? Правда?

— В своё время я озаботился, чтобы картину обрезали, — пояснил Гесер, оглянувшись. — На память. Да и вообще, по глупости позировал. Опасно оставаться таким же, как на картине сотню лет кряду.

Значит, не показалось.

— Хорошо, что у меня таких проблем нет и не будет, — бодро сказал я. — Надо попозировать кому-нибудь.

Я уселся за стол перед Гесером.

— Рад, что ты не передумал, — сказал Великий. — Смотри…

Он развернул монитор на столе так, чтобы я мог видеть изображение. Это была какая-то программа вывода изображений — я обнаружил сетку из девяти квадратов, где было восемь картинок ночных улиц. Очень неплохого качества, кстати. Один квадрат оставался серым. Я присмотрелся и обрадованно воскликнул:

— А вот и я!

На одном застывшем кадре и впрямь шёл я. Возвращался домой.

— Вчера вечером, — кивнул Гесер. — К сожалению, сама остановка ни на одну городскую камеру не попала. Что даже странно. Поэтому у нас есть кадр, где ты идёшь от магазина вместе с молодым оборотнем, — он ткнул старинной перьевой ручкой в экран. — Есть кадр, где ты через двенадцать минут уходишь. И есть записи с камер, на которых никто кроме вас не идёт к остановке и не уходит оттуда.

— И что это значит? — спросил я.

— Ничего, — признал Гесер. — Убийца мог передвигаться в Сумраке. Мог наложить на себя невидимость. Мог ждать на остановке, а потом уехать на трамвае, через семь минут подошёл двадцатый номер. Я не сомневаюсь в твоих словах, Антон, я пытаюсь помочь тебе в расследовании.