Александра Вэджи: Шестая [СИ]

Он зажмурил глаза и снова открыл, надеясь, что все, что он видит вокруг себя, исчезнет. Густой молочный туман плыл пьяным ленивым облаком, заглатывая все, что попадалось ему на пути. Лишь местами виднелись темные мохнатые лапы сосен. Он ощутил легкий озноб, скорее от ожидания чего-то жуткого, чем от ночного холода. На темном небе в такт ползущему по жухлой траве туману, плыли серые разорванные в клочья облака. И вот одно из них выронило из себя круглую желтую, как спелое яблоко, луну. Она осветила то небольшое пространство, которое окружал туман. Завороженный он впился глазами в лунный диск, будто надеясь, что этот тусклый свет сможет как-то защитить его. Он цеплялся за эти тонкие нити света, как за спасательный канат, брошенный с палубы в темную воду океана.

Шорох, возникший в глубине леса, заставил его обернуться. Спокойствие, едва накопившееся от лунного света, всколыхнулось и сжалось в ерзающий внутри страх.

Она медленно вышла из тумана в свет. Ее волосы засеребрились и стали почти белыми. Детское лицо даже на фоне тумана казалось бледным. Светло-серые глаза смотрели в пустоту. Он отрицательно покачал головой и, развернувшись, собрался убежать подальше от этого жуткого места. Но девочка, возникшая из тумана, преградила ему путь. Он заметался в лунном свете, пытаясь скрыться, но куда бы он ни бросал взгляд, везде видел ее застывшее лицо. Он остановился, нервно провел руками по волосам и попытался закричать, но из горла вырвался только хриплый сип. В бессилии ему оставалось только зажмурить глаза. И тут он почувствовал, как маленькая, холодная, как лед, рука девочки осторожно взяла его мозолистую ладонь и потянула в гущу сизого тумана….

Он открыл глаза. Его лицо покрылось мелкими каплями пота, было тяжело дышать. Он вздрогнул и резко сел, подняв голову от деревянного стола, на котором он уснул. Неловким движением он случайно задел стеклянную бутылку под столом, и та медленно откатилась в угол, звякнув о груду других таких же. Где-то настойчиво звонил телефон.

Он рассеянно огляделся и усиленно замотал головой. «Не спать, только не спать!». Почти неделю ему снился один и тот же сон.

Ему не хотелось, чтобы эти сны повторялись, поэтому он решил, что будет бороться до последнего, пока эти видения не оставят его в покое.

Телефон сдался и перестал звонить. Тут же брякнуло смс. Он лениво потянулся к мобильнику. Ему уже было понятно, что это с работы. В сообщении оказалось всего два слова — «Ты уволен». Это было не удивительно, ведь он не выходил на работу несколько дней. Но сейчас для него это было неважно. Ему необходимо было разобраться с тем, что не давало ему покоя, не давало ему спать. Надо было что-то сделать, чтобы избавиться от этого преследования.

Отбросив телефон в сторону, он инстинктивно посмотрел себе на грудь, где еще с последней смены висел бейджик охранника. Он вяло снял его и бросил на стол. Подумав, он потянулся к сигаретам и не торопясь закурил. Клуб дыма вырвался в воздух и медленно растаял. Пару раз крутанув зажигалку в руках, он хотел швырнуть ее обратно на стол, но рука потянулась к бейджику. Края пластика вспыхнули и полетели в бронзовую пепельницу, там же жадно вспыхнули скрученные окурки. У него вдруг возникло спонтанное желание спалить весь дом, но пламя в пепельнице, поглотив остатки, внезапно стихло, растворившись в кучке пепла, и его злость медленно загасилась усталостью. Жутко хотелось спать. Ну и черт с ней, с этой должностью.

В последний раз он ушел посреди рабочего дня, без всяких объяснений. Когда ему первый раз позвонили, он сказал, что болен и бросил трубку, не дожидаясь критики начальства. Он не мог работать. Его внимание было сосредоточено на внутренних ощущениях. Ему казалось, что за ним наблюдают, но оглядываясь, он видел только сотрудников, увлеченных своей работой, да поглощенных покупками посетителей. Супермаркет обыденно жил своей суетливой жизнью. Но для него дни уже не были такими обыденными. Все изменилось. Стабильная система, которой он всегда придерживался, дала сбой. И ему начали сниться сны. И даже теперь, находясь в полном одиночестве в своем дачном доме, вдали от людей, он все равно чувствовал, что за ним наблюдают. Он чувствовал на себе взгляд.

Задумавшись, он уставился в точку перед собой, и через мгновение его воспаленные веки сомкнулись. Он снова встряхнул головой, прогоняя сон. Закуренная сигарета превратилась в пепел, оставив только тлеющий фильтр. Он брезгливо швырнул ее в пепельницу, не загасив.