Игорь Осипов - Охотники на попаданцев [оптимизирована обложка] [publisher - ИДДК]

Не спрашивая разрешения, Тернский достал небольшую газоразрядную лампу. Лампа была полностью прозрачна, как больничная, разве что в стекло впаяна тонкая, как паутинка, серебристая проволочка, опутывающая пустоту по частой спирали. Господин поднял лампу, словно кулон на цепочке. Вот только по стенкам лампы изнутри прыгал крохотный, прозрачный, как клок тумана, лягушонок, которому нитками пришили мышиные ушки и хвост. Лягушонок быстро-быстро моргал чёрными глазками и искал выход.

– Что вы видите?

– То, что вы животину мучаете и уродуете.

– Никого я не мучаю. Он такой и есть, – улыбнулся господин.

– Таких не бывает.

– Бывает. Этот мелкий таёжный дух называется леснянкой. Он совершенно безвредный, – ответил господин и тут же перевёл тему разговора в другое русло. – Вы ведь созерцаете порой то, что недоступно другим. Вас матушка-природа наградила весьма специфическим талантом видеть потусторонний мир, и мы хотим предложить работу, связанную с вашим даром. У вас будет время подумать над согласием до самого окончания обучения в институте, то есть, целая неделя. Соответствующая рекомендация будет выслана, и вот, – господин из тайной канцелярии протянул небольшой листок, – мой личный номер телефона и дополнительное кодовое слово для связи.

Девушка сжала листик в руках и задумалась. Ей было боязно и интересно в одно и то же мгновение. Перед глазами стоял опостылевший институт, тусклая перспектива обивания порогов столичных учреждений. По щеке пробежала несуществующая слеза одиночества и оборванных мечтаний и тень сумасшедшего дома.

– Я подумаю, – ответила она, отвернувшись от господина.

Взгляд её упал на Лизино зеркало, стоящее на подставочке рядом со связной машиной. В зеркале едва заметным бликом промелькнула большая чёрная ворона, быстро сменившаяся сперва рыцарем в сияющих доспехах, потом десятком дикарей с ружьями и в расписных масках, и наконец, едва уловимым заревом пылающего города.

Анна тряхнула головой, отгоняя видения, и посмотрела на господина Тернского.

– А что такое идемони? – неожиданно для самой себя спросила она.

Господин вздрогнул, а потом его губы медленно растянулись в улыбке. От этого он стал похож на охотника, выследившего богатую дичь.

– Вы приходи́те, – тепло произнёс Тернский, вставая со стула. – Я вас очень сильно буду ждать.

– Вау, холодильник! – раздался голос из кухни, когда я проходил мимо той.

Голос был настолько восхищённым, что я не удержался и тихонько зашёл осведомиться о причинах восторга в эту обитель кастрюль, огня и воды.

– Сашка! – разнёсся в ответ возмущённый возглас Маши-поварихи.

Наш попаданец за простоту неунывающего нрава и доброту сразу понравился всем девчонкам, начиная с горничных и заканчивая связисткой. А уж про широту плеч и вовсе можно было молчать, она приводила девушек в полнейший восторг, заставляя барышень млеть при встрече и улыбаться вслед. И мне даже было немного ревностно.

– Твоё блохородие! Закрой рефрижератор! – продолжила возмущения стряпуха, хлопнув ладонью по столу.

Парень уже третий день осваивался в нашем мире и успел залезь почти в каждую щёлочку, сверяя наш мир со своим и пытаясь восстановить память. Что-то удавалось, что-то нет. Вот давеча выклянчил у меня деньги на простенький эфирный приёмник и слушал новостные сообщения, музыку, радиопостановки и рекламные объявления.

Я встал в дверном проёме, молча улыбаясь и наблюдая за этой забавной сценой. Парень сидел на корточках у открытого морозильного шкафа и вглядывался в содержимое, в то время как Маша резала овощи, звонко отстукивая кухонный ритм о деревянную разделочную доску.

– А что сразу блохородие? – отозвался Никитин, достав из рефрижератора небольшую колбаску и сразу откусив от неё солидный кусок.

– А то, что ты завтрак Евгения Тимофеевича трескаешь.

– Тут этих закусок дохрена и больше. Он даже не узнает, – отмахнулся Никитин, дальше приступив к осмотру рефрижератора.

Вместо ответа Маша прекратила резать морковь и начала тарабанить ногтями по столу, давя ехидную улыбку.

– Что? – повернулся к ней Сашка, почуяв подвох.

А когда увидел, что девушка остриём ножа указала на дверь, то тяжело вздохнул и встал, изображая скорбную физиономию. Мол, я не виноват, колбаска сама напросилась.

– Я с этой… как её там… пенсии куплю такую же, – невнятно пробормотал он, рассматривая меня.