Алексей Баев - Цок [СИ]

Маша кивнула, но тут же опомнилась. Как он сказал — застенчивость и нерешительность преодолевал? Похоже, работа над собой увенчалась успехом.

— Какую ещё глазунью? Вы вообще кто? — негромко, но твёрдо вопросила она.

— Простите пожалуйста! Я ж не представился! — с горечью в голосе воскликнул незнакомец и всплеснул руками. — Вы меня так напугали этим своим обмороком, что я совсем забыл о важнейшем этапе церемонии.

Странный гость снял шляпу, распрямился и, отвесив лёгкий поклон, торжественно произнёс:

— Предо. К вашим услугам, Мария Борисовна. Скромный хранитель вашей же незаурядной натуры. То есть, души.

Маша поморщилась и закусила губу. Потом поставила на стол пустую рюмку, которую до сего момента сжимала в пальцах, и презрительно фыркнула:

— Ну, знаете!

— Вас что-то смущает? — вроде бы искренне удивился гость.

— Всё меня смущает, — гневно проговорила Маша. — Скажите-ка, уважаемый…

— Предо, Мария Борисовна.

— Замечательно! Уважаемый Предо, ответьте мне честно, вас нанял Терпилов? Господи, ну когда это чудовище оставит меня в покое? Прошу вас, уходите! Немедленно. Иначе я за себя не ручаюсь.

Гость остался стоять на месте, улыбнулся и уже собирался ответить, но хозяйка была настроена решительно. Она схватила со стола первое, что подвернулось под руку, а именно — тарелку с бутербродами — и яростно швырнула ею в интервента. Маша готова была поклясться, что тарелка летела прямо в лицо мужчине, но та, резко остановившись в паре сантиметров перед самым носом мерзавца, на мгновение зависла в воздухе и, поменяв направление, элегантно спланировала на стол. Не нарушив порядка в содержимом.

Предо быстро подошёл к Маше, крепко, но не больно взял её за плечи и властно опустил на табурет. Потом развернулся и, не успела Маша опомнится, уже сидел напротив.

— Вы меня выслушать можете? Просто выслушать? — нервно спросил он. — Уверяю вас, к Терпилову я не имею никакого отношения. И здесь нахожусь, между прочим, по вашему личному приглашению.

— По м-моему? — переспросила Маша, почувствовав, что начинает натурально сходить с ума.

— Именно по вашему, Мария Борисовна. И ни по чьему больше, — подтвердил Предо, протянул руку к подоконнику и снял с него обшарпанный клеёнчатый портфель без ручки, который показался Маше смутно знакомым. — Узнаёте?

Маша вся напряглась. Она вспомнила. Предо не стал дожидаться ответа — он прочёл его в глазах собеседницы. Убрав портфель обратно на подоконник, взял с тарелки бутерброд с икрой, положил на него сверху кружочек колбаски, помидорку и отправил всё сооружение в широко разинутый рот. Целиком.

— Восхитительно! — блаженно произнёс он. — Многие полагают, что есть деликатесы и получше. Но я вам скажу, и буду, безусловно, прав, что эти самые многие здорово заблуждаются. Вот если только лососёвую икру заменить белужьей… Но мы же не собираемся поощрять бессовестных браконьеров, беспощадно истребляющих осетровые породы рыб? Правда, Мария Борисовна?

Маша лениво пожала плечами. Вид портфеля, который она видела у Поля Гогена подмышкой в собственных грёзах, многое объяснял. Да. Она сейчас спит и видит очередной разгул вернувшейся фантазии. А знаете, неплохо. Коль так, легко объяснить недавнее явление хамоватого купидончика, верно? Да и этого субъекта, пожирающего чудовищные бутерброды и несущего всякую околесицу…

— Кстати, насчёт околесицы вы отчасти неправы, Мария Борисовна, — удивительный Предо читал, похоже, и мысли. — Мало на белом свете найдётся людей, знающих столько, сколько ваш покорный слуга. Я, конечно, не совсем человек, но, прожив в вашем обществе достаточно долгое время, научился кое в чём разбираться и отделять зёрна от плевел. Помню, когда мы с Нероном только задумали спалить Рим, я предлагал ему воспользоваться порохом, который тогда уже делали в Китае. Но император был натурой романтической… Более того — поэтической… Хоть это и не совсем верно — стихи его, мягко говоря, не очень… О чём я? Да, о порохе! Так вот, Нерон остановил свой выбор на старой проверенной смоле… Правду говорят, он был безумен. Бе-зу-мен! Только сумасшедший может предпочесть отвратительно чадящую и плохо смывающуюся с одежды массу лёгкому сухому порошку с гораздо более высоким коэффициентом полезного действия. Ох, Нерон, Нерон… Бедный, несчастный, непонятый гений… Пусть и признанный. В своё время, конечно. И не без насилия. С другой стороны, смола ли, порох — не важно, это лишь средства. Вторично. А главное, как известно, результат… Да, цель была достигнута. Вы и не представляете, Мария Борисовна, насколько великолепное зрелище — объятый пламенем Вечный Город. О, это был шикарный опыт… Какие картины можно было б писать, стоя чуть поодаль от стен, какие снимать кинофильмы…