Валерий Гуминский - Найденыш

Только это все было не то. С кем Китсеры пересекались в те годы и позже, после чего возникла вражда или противоречия, переросшие в откровенную войну между родами? Как ни странно, пару раз мелькнула фамилия Назаровых. Именно нежелание вторых контактировать с выходцами с немецкой фамилией, спровоцировало несколько конфликтных ситуаций молодых Китсеров и Назаровых с привлечением волхвов. Даже до применения Силы дошло. С обеих сторон много пострадавших. И ведь это было совсем недавно, по историческим меркам, в семьдесят пятом году в Москве. Назаров Анатолий Архипович к тому времени прочно занял место старейшины рода, хотя ему было еще чуть больше шестидесяти, что по возрастным меркам не так и много. Патриархами становились годам к семидесяти, если не позже. И дело вовсе не в каком-то ограничительном цензе. Просто предшественники крепко держались за жизнь, считая, что только на восьмом десятке человек приходит к гармонии силы, здоровья, ума, любви и ненависти. Всего помногу в равных долях — в этом и мудрость. Как бы там ни было, незримая связь двух родов становилась отчетливой. А с восьмидесятых годов на Назаровых словно мор напал. За несколько лет весь основной корень вымер. И это обстоятельство удивительным образом совпало с активностью их оппонентов. Китсеры перекупали мануфактуры, фабрики, заводы Назаровых, рушили логистику товаров, даже пытались влезть в банковские дела рода.

Казалось, все обстоятельства лежали на поверхности, но истинной цели этого противостояния Астапов так и не нащупал. Почему именно Назаровы и Китсеры? В чем причина такого непримиримого антагонизма? Может, стоит попытаться поговорить с самим Назаровым? Мысль появилась неожиданно, словно молния, осветившая доселе темные уголки подсознания. Старик ведь жив, пусть и живет отшельником в своем родовом поместье. Если показать ему фотографию убитой и предоставить слепок ауры — сможет ли опознать? В таком случае придется брать с собой барона Коломенцева. Подумав еще пару минут, Георгий отказался от этой затеи. В случае признания в убитой своей родственницы и аура не понадобится. Следователь поежился. Какая реакция будет у Назарова? А съездить все равно не помешает. Какую-то информацию все равно выудит.

Где-то под Вологдой, поместье Назаровых, июль 1993 года

Седовласый управляющий огромного, на взгляд Георгия, поместья, придирчиво посмотрел на удостоверение, даже наклонился к нему, чтобы лучше разглядеть тиснутые на внутренней стороне корочки золотисто-коричневые буквы. Моргнул темными с мутной поволокой глазами, и решительно кивнул.

— Проходите, господин следователь, в гостиную, — он отступил чуть в сторону, пропуская Астапова внутрь дома, — я сейчас же доложу Анатолию Архиповичу. Могу предложить чай с лимоном, с дороги оно самое то.

— Пожалуй, повременю, — сказал в ответ Георгий, присаживаясь на мягкую кушетку. С любопытством огляделся.

Гостиная не выглядела столь внушительно, здесь все было просто, даже доля аскетизма присутствовала. Большое панорамное окно, задернутое тонкими светлыми шторами, выходило на лужайку, и отсюда можно было часами любоваться стройными соснами, обрамляющими пруд. Справа от входа был камин, которым пользовались довольно часто. На это указывали закопченные над зевом кирпичи и массивная кочерга для шевеления углей. Она была небрежно брошена в пустое ведро и дожидалась своей работы. Вдоль противоположной стены стояли несколько кресел и массивный мягкий кожаный диван. Еще несколько кресел окружили маленький стеклянный столик, поставленный прямо посредине гостиной. На верхний этаж вела двухмаршевая лестница. Покрытые мастикой половицы матово блестели в тусклом утреннем свете пробивающегося сквозь занавесь солнца. За лестницей справа и слева виднелись коридоры, ведущие, вероятно, в гостевые комнаты. В общем, несмотря на безлюдность, кто-то умудрялся содержать огромное поместье с прилегающей территорией в нужном порядке.

И тишина. Настолько глухая, что Астапов потряс головой, силясь вычленить хоть какие-то звуки. Ему это удалось. Он услышал тиканье больших напольных часов, спрятавшихся в одном из углов гостиной. Удовлетворенно улыбнувшись самому себе, Георгий стал разглядывать портреты, составлявшие неплохую коллекцию изображений предков и близких родственников патриарха рода.

Его отвлекли чуть шаркающие шаги из правого коридора. Астапов обернулся и стал разглядывать высокого кряжистого старика, согнутого не столько годами, сколько невзгодами, обрушившимися на него за последние несколько лет. Седые редкие волосы, аккуратно зачесанные назад, обсыпанные серебром усы, усталый взгляд живых когда-то глаз. Назаров был в офицерском кителе темно-синего цвета, на левом плече — витой аксельбант. Штаны с широкой красной линией, на ногах — крепкие ботинки, которые при каждом шаге старика отчаянно скрипели.