Александр Рудазов - Демон под диваном [СИ]

На светофоре зажегся зеленый человечек, и близнецы зашагали по зебре. Примерно на середине остановились и немножко постояли. Ведь светофор дает на переход тридцать секунд, а перейти дорогу можно за десять.

Денис и Полина не собирались уступать кому-то свои законные двадцать секунд. Они имеют на них право, так что будут пользоваться.

И вообще, им некуда сейчас торопиться. Они ведь не идут куда-то конкретно. Просто тащатся по улице и читают вывески.

Все, какие попадаются на глаза.

– Если ты оказался в лесу во время пожара… – прочла Полина.

– …То ты лошара! – радостно закончил Денис.

Им было ужасно скучно. Стояла июльская жара, каникулы были в самом разгаре, но им было ужасно скучно. Весной они составили длиннющий список дел на лето, внесли в него аж сорок семь пунктов… но сегодня утром этот список закончился.

– Дом готов, – прочитала табличку Полина.

– Обнаглели эти готы, – посетовал Денис. – Уже отдельные дома у них.

Последним пунктом в их списке было посещение Мавзолея. Денис и Полина жили в Москве уже целых пять лет, но еще ни разу не видели дедушку Ленина. Полчаса назад они это упущение исправили, и теперь не знали, чем заняться дальше.

– Табаки, – прочел вывеску на ларьке Денис.

– Тут шакалов продают, что ли? – задумалась Полина.

К счастью, в августе скука обещает закончиться. В августе они с родителями поедут в Сочи, к тете Любе.

На самом деле тетя Люба приходится им не тетей, а какой-то четвероюродной бабушкой, седьмой водой на киселе. Но поскольку она живет в Сочи, в пяти минутах пешком от пляжа, куча народу называет ее тетей и каждое лето приезжает в гости.

К сожалению, до этого еще почти две недели. Почти две долгие, скучные, ничем не интересные недели.

И все друзья, как назло, разъехались. Димыча предки увезли в деревню к бабушке, а Машка улетела к родственникам в Сербию. Общаться Денис и Полина были вынуждены исключительно друг с другом, а друг другу они давным-давно надоели.

– Жук навозный, – меланхолично произнесла Полина.

– Дура набитая, – беззлобно ответил Денис.

– Анусоид.

– Свинья безносая.

Обменивались оскорблениями они не всерьез. Просто привычно соревновались в обзывалках. Другие дети играют в города или съедобное-несъедобное, а близнецы Померанцевы играли в обзывалки. Проигрывал тот, кто первым повторялся – но избегать повторов они могли часами. Словарный запас у обоих был такой богатый, что даже взрослые порой диву давались.

К сожалению, богатый словарный запас не прибавляет ни интеллекта, ни адекватности. Денис и Полина были ярчайшим тому подтверждением.

На первый взгляд они казались обычными десятилетними ребятами – среднего роста, русые, курносые, веснушчатые, с ясными серо-зелеными глазами. Очень похожие, но все-таки не совсем одинаковые – путать их никто не путал.

Но всякий, кто общался с ними дольше пяти минут, запоминал их надолго.

– Смотри, в этом доме Ленин что-то делал, – показала Полина.

– Жил, что ли? – поглядел туда Денис.

– Нет, просто речь читал.

– И они в честь этого табличку повесили?

– Они их всегда вешают. Даже если Ленин просто зашел пописать, надо повесить табличку.

Было одиннадцать часов утра, когда Денис и Полина подошли к своему второму подъезду. Только одиннадцать часов, даже обедать еще рано.

Конечно, можно пойти домой и попускать самолетики с балкона или позвонить в квартиру управдома и убежать, но это все они уже делали вчера. Даже самые интересные занятия приедаются, если повторять их слишком часто.

Так что близнецы просто отправились исследовать глубины квартала. Жили они в новостройке, но все остальные дома поблизости были гораздо старше. На девятиэтажке напротив красовалось число 1978 – значит, построили ее аж сорок лет назад.

Когда тебе всего десять, это кажется очень солидным возрастом.

А уходя еще дальше, Денис и Полина попадали вообще в какое-то царство древности. Четырех- и пятиэтажные дома без лифтов, зато с маленькими железными балконами.

Близнецам ужасно хотелось побывать на одном из таких, но никто из их знакомых в этих домах не жил. Однажды они попытались вскарабкаться по удачно стоящему дереву, но были пойманы и отруганы. Участковый дядя Витя в тот раз приходил к родителям и читал долгую нудную нотацию.