Игорь Фоменко - Пепел - Мир праху моему [СИ]

- Что оно значит?

- Verbindlich Seele - значит "Привязанная душа". Оно привязывает твою душу к твоему телу. Потому и не упокоились ни ты, ни твой друг. Сама книга, как мне кажется, исполняет роль Филактерия для Лича, хранит часть его души, не давая умереть окончательно, позволяет перерождаться. Не спрашивай, чего мне стоило получить эти сведения.

- Окей, допустим всё так. - Прорычал я, борясь с желанием прибить этого урода. - Понятно, что если Менгеле выбрал тело Сашки, то он стал некромантом. А я-то почему?

- Не знаю. - Мне показалось, что Алекс, невидимый сейчас, пожал плечами. - Возможно у тебя был талант, может из-за близкого знакомства со смертью, может верна версия сестры, и ты просто впитываешь то, с чем сталкиваешься. Ты вообще какой-то... странный.

- Хрен с ним. Где Лич сейчас, и чего он хочет?

- Как я считаю - стать живым. Думаю, мало приятного ходить в мертвом теле. Он сейчас крайне зависим от чужой жизненной силы, буквально стал энергетическим вампиром. Но я даже представить себе не могу, что надо для возвращения жизни... Смерть никогда и ничего не отпускает просто так. - Среди пустоты появилось два мягких стула, в одном из которых сидел Алекс, довольно уставший. - Для сбора энергии он завёл себе... армию. Всяких тварей, вроде чумницы и тенеткача. А сидит он в цирке. Под ним есть старое бомбоубежище, я его реставрировал несколько лет, на всякий случай. Схему прохода я оставлю у тебя в голове, уж извини за вмешательство.

Я потер лицо руками, походил из стороны в сторону, после чего с диким криком разбил вдребезги второй стул, вымещая на нём всю ярость. После, схватив ножку от стула я несколько раз оприходовал Алекса по голове. Блондин никак на это не отреагировал, позволяя мне выместить злость. Спалив останки мебели дотла, я, наконец, успокоился и взял себя в руки.

- Долбоёб. - Только и смог проговорить я. - Вместо того, чтобы сразу покончить с проблемой, ты дал ей разрастись. Молодец!

- Я не хотел рисковать. Ни собой, ни им, ни кем-либо другим. С меня уже хватит жертв. - Сокрушенно проговорил блондин. - Не говори никому. Пожалуйста.

- Да пошел ты в жопу! - Вновь сорвался я, но быстро привел себя в руки. - Лучше ответь мне, долгожитель, с хера ли вы такие молодые оба?

- Тут три причины. Маги сами по себе живут дольше обычных людей. Лет на двадцать в среднем. - Прикинул он в уме. - Потом, Менгеле не просто нас пытал - он ставил эксперименты, в том числе по консервированию тканей. Возможно это повлияло.

- А третья причина?

- Ава. До встречи с ней мы выглядели несколько... старше.

- Хер с ним. - Плюнул я в черноту. - Давай уже, возвращай мне силы и выводи в реальность! Курить хочу - аж уши в трубочку сворачиваются!

- Уже готово. - Алекс щелкнул пальцами.

Тьма расступилась, я вновь оказался сидящим в кресле, мою левую руку жгло от вбиваемой под кожу краски, а нос улавливал запах свежего кофе. Взглянув на телефон, я подумал, что он сбоит - ну не могло пройти почти пять часов! Однако, учитывая, что Кенни уже заливал цветом нанесённые контуры, наполовину закончив рисунок, мне пришлось согласится с умной техникой. Катя мирно дремала на кушетке, видимо, не дождавшись нашего с Алексом "возвращения". Блондин встал с табуретки, устало потер лицо и отправился к кухонному уголку за кофе и закусками.

- И мне захвати. - Буркнул я, почувствовав, как требовательно заурчал желудок.

Сосредоточившись на правой, свободной ладони, я зажег на ней лепесток синего пламени. Тот радостно вспыхнул, затрепетал, будто в предвкушении, обдал мою руку привычным холодком, а я не почувствовал никакого сопротивления. Наоборот, я будто надел старую уютную пижаму, прямо как в детстве. Никакого страха, ни тревоги, ни даже намека на нервозность - лишь покой и чувство защищенности.

- Потуши. - Вполголоса потребовал Кенни. - Фонишь.

- Сорян. - Я спешно потушил огонёк на ладони, загоняя свою тьму обратно в недра души.

Наскоро перекусив, Алекс уехал восвояси. Мы провели в салоне еще около пяти часов, пока малефик не закончил свою работу. Что характерно, я раньше наблюдал за работой тату-мастеров, и видел, как они стирают выступающую кровь с чернилами стерильными салфетками. Кенни, в свою очередь, аккуратно собирал мою черную от краски кровь в медную миску. После завершения работы, он отложил машинку в сторону и взял посуду в руки. Погрузил в неё кончики пальцев, сосредоточился, зажмурив глаза и начал что-то нашептывать. Жидкость в миске закружилась, забурлила и начала светится алым светом. Не прекращая едва слышной скороговорки, малефик обильно смазал рисунок на моей коже моей же заговорённой кровью, начертил пальцем несколько символов.