Оро Призывающий: 999999999 маны

В столицу я приеду позже, чем поезд, следственно, службы в это время уже будут очень нервничать и копошиться. Они начнуть сомневаться в придуманных ими же моих изначальных мотивах и начнут прорабатывать альтернативы. А наработанная за годы репутация простого парня не даст им версий, которые могут встать мне боком.

На этом этапе они еще не станут публично объявлять о моей пропаже и еще несколько часов будут прочесывать столицу своими силами, что мне тоже на руку. Мне остается лишь не наткнуться случайно на их людей и спокойно доехать до резиденции рода невесты.

Ну а далее — я объявлю о разрыве помолвки, что изрядно взбесит абсолютно всех, а некоторым даже добавит седых волос. Также важно, чтобы заявление было публичным, тогда никто ничего не сможет отыграть обратно. Людей уже будет не заткнуть, как и не получится отшутиться, сославшись на мой юношеский максимализм и дурость.

Скорее всего, мне прилетит конкретно, даже представить не могу, что со мной за это будет.

Может, изгонят из семьи или заставят жениться на какой-нибудь дочке мелкого папиного партнера, чтобы выжать из моего существования хоть немного выгоды; любой исход мне кажется более благоприятным, чем жизнь наивного рогоносца.

Но с этим всем я буду разбираться потом.

Поезд мерно постукивал, задавая успокаивающий ритм. Я сидел, подперев подбородок рукой и наслаждаясь видом из окна: проносящимися мимо полями и редкими деревьями. Солнце уже подошло к горизонту, и с каждой минутой становилось всё темнее. Мир погружался во мрак.

В какой-то момент пейзаж за окном сменился. Бесконечные поля, точечно раскиданные деревеньки на горизонте и похожие друг на друга как две капли воды леса сменились заборами, каким-то огромными промышленными комплексами, вся территория которых была забита всяческими цехами и ржавыми трубами, что окружали заводы подобно паутине.

Спустя какое-то время промзона осталась позади и мы въехали в пригород. Покосившиеся здания, бурная растительность произрастающая там, где в ином случае от неё бы уже давно избавились и темнота в окнах несмотря на то, что солнце уже почти зашло. Это все говорило о том, что в этом городе уже давно никто не живет.

Перед тем, как мы заехали в него, проводник прошелся по вагону и закрыл все окна. Интересно, кстати, зачем? Жаль, что я не разузнал о конкретном маршруте поезда заранее, но раз говорят, надо — значит, надо. Я с сожалением взглянул в окно в последний раз и задернул занавески. Поезд был под стать ценам на билеты, очень дешевым и не предоставляющим особого комфорта. Сидячий вагон с обшарпанными сидениями, что были расставлены друг напротив друга, создавая импровизированные квадратные секции по четыре сидения в каждой, громко шумел и ощутимо подскакивал на рельсах. Не считая пары стариков, что сидели неподалеку, больше людей в вагоне не было. Видимо этот маршрут и правда не пользовался бешеной популярностью.

Было до жути скучно, я хотел немного отодвинуть шторку и выглянуть в окно, и уже было дотронулся рукой до её края, но в последний момент остановился.

— Вижу, в первый раз в поезде едешь, да? — раздалось у меня под ухом.

— А что, так заметно? — удивился я, поворачиваясь.

Старик, едущий рядом, как раз встал со своего места с пустой чашкой в руках. Видимо, отправился за водой или чаем в начало вагона, но по пути увидел, что я хочу сделать.

Он усмехнулся.

— Ну, все в первый раз хотят заглянуть в окно. Ничего там нет интересного, только настроение себе испортишь.

Я пожал плечами.

— Это вряд ли.

— Ну-у, может, еще на пару ночей кошмаров себе заработаешь. А надо оно тебе? Поверь, то, что ты увидишь, того не стоит.

Это заинтриговало меня еще больше.

— А что я там могу увидеть?

Старик посмотрел на сидение напротив, резко протер его ладонью и уселся на него.

— Мертвый город, что ж еще. Ну и то, что в нем. Что-то увидишь, сам не поймешь, что, да рассказать никому не сможешь. А потом это тебе во сне еще долго приходить будет. Наутро даже вспомнить не сможешь, что у тебя над кроватью стояло, только страх и останется напоминанием… Если рядом кто есть, то, может, и расскажет, но жена моя, — дед указал на свою спутницу, что нахмурившись смотрела на старика, — напрочь отказывается об этом говорить.

Та же, в свою очередь, тяжко вздохнула, видимо, освежая воспоминания.

— То есть, город, который мы проезжаем, опасен? — спросил я.

— Ну, в какой-то мере можно сказать, что это так. — дед немного поморщился.