Марк же, в своей оригинальной ипостасии, наоборот. Ему было комфортно, когда его не замечают, он научился жить так, чтобы получать от этого удовольствие, да и особых причин показываться на людях, если не считать прошедшую неделю, у него-то толком и не было. Сейчас, не будь Сдвига, Марку бы непременно захотелось поскорее скрыться вглубь здания. Но Сдвиг был, и он плевал на взгляды людей. Именно благодаря этому спокойствию он, покрытый кровью, сейчас смотрелся весьма органично рядом с Элизой. Как некто, отвоевавший свое право находится с ней.
Говорить, правда, в такой обстановке, им было особо не о чем.
Неловкое молчание смущало Элизу, ровно как и отсутствие у Марка обычного для парней, окружающих Элизу, поведения. Он совершенно не проявлял инициативы завязать разговор, а сама девушка, сколько ни пыталась, все никак не могла придумать тему, за которую можно было бы зацепиться. О серьезных делах сейчас было говорить не место. С пустой болтовней тоже была проблема — она не знала Марка от слова совсем.
Заминка бы продлилась еще дольше, если бы стеклянные двери бизнес-центра спасительно не раскрылись. Показался мощный силуэт Фридриха. В этот раз глава службы безопасности был не один. Рядом с ним шел высокий парень-блондин. На его белоснежную рубашку был надет серый жилет, застегнутый на все пуговицы, а черные кожаные туфли громко ударялись о землю. Чертов Рэмингтон Ротт.
Марк никогда не мог найти общий язык с Рэмом, несмотря на совсем небольшую разницу в возрасте. Тот всегда был нарочито дружелюбен и очень аккуратен в том, что говорит. Казалось бы, в этом нет ничего плохого, однако за приторной учтивостью Марк никогда не мог рассмотреть то, что на самом деле было у парня на уме.
Отец терпеть не мог чернокнижников и хотя бы это его сын — Марк — от него унаследовал. Каждый раз, оказываясь рядом с Рэмом, у него буквально скулы сводило от того, настолько ему был неприятен искусственный образ родственника. Обычно странности чернокнижников списывают на обучение, но в случае с Рэмом… еще до начала тренировок его домашние питомцы подозрительно часто умирали. Причем родителями садистские наклонности только поощрялись, если судить по тому, что раз за разом ему покупали новую зверюшку.
Марку не понравился взгляд, которым Рэм посмотрел на Элизу. Так дети смотрят на игрушку, которую родители не в состоянии им купить. Жадно и с голодом.
Что он вообще здесь делает? Сделав шаг навстречу к соклановцам, Марк развернулся к Элизе.
— Тебе лучше вернуться в машину.
— Стой, — тихо произнесла девушка.
Элиза, кинув косой взгляд на Фридриха и Рэма, решилась.
Она не знает, как с ним говорить. Не знает, о чем. Она не может понять, что у него в голове.
Но она может, по крайней мере, предсказать одну его реакцию. И этого будет достаточно, чтоб зацепиться, перехватить инициативу хоть в малом и вернуть себе хотя бы капельку контроля, что Марк так бесцеремонно у неё отобрал.
Она делает несколько быстрых шагов навстречу Марку. Оказывается слишком близко, лицо к лицу. Еще ближе…
Но Марк не отстранился, на что рассчитывала Элиза. Девушка думала, что он сейчас точно так же отстраниться, как до этого. Но. Губы соприкоснулись.
Шокированный взгляд Элизы, она смотрит прямо в открытые глаза Марка.
«Ну же! Оттолкни меня!» — шли секунды (целые минуты, по ощущениям Элизы), но этого не происходило. Короткий «чмок» превратился в затяжной поцелуй. И, что еще хуже, в какой-то миг, холодные губы Марка шевельнулись и он грубо ответил на поцелуй.
Это провал. Очередной. Она проиграла.
В голове Элизы все перемешалось. Досада, раздражение, злость, стыд и, наконец, принятие. Смущение.
Она делает шаг назад, голова уже повернута в сторону, тело только разворачивается вокруг своей оси, едва поспевая. Платье вихрем закружилось за ней.
И она унеслась прочь, бросив последний взгляд на отрешенно глядящего на неё Марка перед тем, как сесть в машину. Охранник Элизы едва успел на переднее сидение, когда машина тронулась.
Когда парочка, вышедшая из отеля приблизилась к Марку, Элиза уже уехала.
Рэм изменился в лице, раздосадованно наблюдая за тем, как она отдаляется от них, и раздраженно вздохнул. Фридрих же покосился на него и хотел было обратиться к сыну Алекса, однако не успел.
— Так сильно кровь в голову ударила от Белецкой, что аж носом пошла? — шипящий голос был еще одной из причин, по которой Марк недолюбливал двоюродного брата.
Читать дальше