Андрей Васильев - Золото мертвых [СИ]

Впрочем, так было раньше, а теперь все изменилось, не стоит себе врать. Нынче мой круг общения изрядно увеличился, причем ряд абонентов даже и не подумают себе забивать голову всякими мелочами, связанными с элементарными правилами приличия. Проще говоря – плевать им с колокольни Ивана Великого, хочу я с ними общаться или нет. И даже несмотря на то, что мы, может, и вовсе не знакомы. Был уже позавчера прецедент, звонил мне какой-то неприятный хрипатый господин, осведомлялся насчет того, как скоро я могу отправиться с ним на поиски клада восемнадцатого века, зарытого где-то под Калугой. Отдельно стоит заметить, что это был не вопрос, а, скорее, приказ, причем у звонящего не возникало и тени сомнения в том, что я ему подчинюсь. Когда же я из интереса полюбопытствовал, какова будет моя доля, собеседник сначала долго сопел в трубку, а после посулил пять процентов, причем с великой неохотой. Как видно, считал, что его компания и созерцание клада древнего и славного рода Нарышкиных для меня уже немалая награда. И здорово обиделся, когда я посоветовал ему купить себе билет на поезд и отправиться на поиски того места, где живут добрые и милые люди, готовые работать бесплатно.

Смешно? Вроде бы как да, но если вдуматься, то на самом деле становится грустно. Если подобные маргиналы уже мой номер где-то добывают, то впору начинать плакать.

К тому же не исключен и совсем уж неприятный вариант, связанный с представителями власти. Машину тех двух идиотов уже нашли, это мне отлично известно. Кто знает, вдруг я не все предусмотрел? Вдруг их пропажу какой-то особо смекалистый следователь смог связать с моей особой? И именно он сейчас хочет услышать от меня подробный и честный рассказ, который облегчит мне душу, одновременно с тем обеспечив срок. Ну или сумму, которую я выложу за то, чтобы этого срока не было. Тут как повезет с персоналией.

Нет, Шлюндт ударил в набат по поводу пропажи подручных еще вечером того же дня, когда они отправились в неведомые дали загробной жизни. Он позвонил часиков в восемь вечера и осведомился, не известно ли мне, где его телохранители.

Само собой, правду я рассказывать не собирался, потому немедленно сообщил, что они неожиданно высадили меня недалеко от метро «Фрунзенская», хотя вроде собирались отвезти домой, а после умчались в неведомом направлении. Я, понятное дело, удивился, но спорить не стал. Они не мои подручные, приказывать я им не вправе, а просить кого-то о чем-то не очень люблю. Короче – я не гордый, могу и метрополитеном доехать до дома.

Карл Августович похмыкал в трубку, покряхтел, как видно, все же испытывая некие сомнения, но упорствовать не стал. Я тому порадовался и отправился дальше малину есть, мне дядя Егор на прощание целую корзину ее подарил. Вроде бы лесная, а крупная какая, некоторые ягоды с клубничины размером. Ну не самые большие клубничины, но все-таки! А уж какая сладкая и ароматная! Как там у Грина было? «Улей и сад»? Вот что-то вроде того.

Он вообще мне понравился, этот лесовик с Минки. Деловитый, спокойный, основательный. Надо будет его еще раз навестить как-нибудь, просто так, без дела. Гостинцев отвезти, воздухом подышать, да и по лесу походить с металлоискателем. Душой отдохнуть, проще говоря. Та прогулка к железнодорожной станции по заповедным тропам все же здорово мне помогла. Как-никак я двух человек угробил, на секундочку! Да, не своими руками, да, не самых лучших представителей нашего вида, но факт есть факт. А лес как-то оттянул все эти мысли, загнал их вглубь сознания, забрал себе все возможные нравственные муки, которые должны были, по идее, сверлить мой мозг.

Возможно, мне это только кажется, но… Есть что-то в этом ветре, гуляющем в кронах деревьев, в этой вечной тайне перепутанных и еле заметных троп.

А как дядя Егор удивился, когда я вернулся обратно, нагруженный гостинцами! Причем он даже не скрывал, что ему приятно мое внимание. В городе простота и прямота чувств не принята, мы всегда прячем свои эмоции не то что от других, но и даже от самих себя. Они могут показать наши слабости, и враги непременно ими воспользуются, чтобы усилить свои позиции. Какие враги? Любые. У нас их куда больше, чем друзей, просто в силу того, что дружба все больше и больше становится архаичным понятием. А вражда никуда не девается, становясь буднями. Мы боремся за новые должности, открывающие новые возможности, за просторные кабинеты, за зоны влияния, за квадратные метры… За все, что только можно. А в борьбе нет друзей. Там есть те, кто идет рядом с тобой, и те, кто идет против тебя. Причем время от времени первые становятся вторыми, но вторые, как правило, никогда не переходят в разряд первых.

Читать дальше