Чак Вендиг - Черные дрозды

Он мнется. Мириам не уверена наверняка, что это значит. Испытывает ли он чувство вины? Или он никогда даже не думал о том, чтобы хотя бы волосок тронуть на их прекрасных головках, и умрет, если они обо всем узнают?

— На данный момент, — говорит она, — это не так уж и важно. Мне просто любопытно. Ты спишь со шлюхами, бьешь их, так что мы уже доказали — звание «Отец года» ты не получишь. Я просто пытаюсь понять всю глубину твоего характера…

Он с досадой вскрикивает и замахивается на Мириам — неуклюжий, размашистый выпад, сопровождаемый громким и четким, словно через рупор, криком. Мириам уворачивается. Кулак у неё перед носом вспарывает воздух.

Она выставляет пятку и бьет его в пах.

Дель отшатывается, охает и, упираясь задом в стену, пытается за неё схватиться.

— От меня ты можешь получить только одно бесплатное угощение, — шипит Мириам. — Замах и промах, козлина.

Щелк.

Сейчас на часах 12:42.

— Одна минута, — говорит Мириам, сползая с кровати.

Он так и не понимает. Они никогда не понимают.

— Заткнись, — скулит он. — Гребаная шлюха.

— Вот как всё будет. В любую секунду мы услышим автомобильный клаксон со стоянки…

Снаружи гудит машина. Один раз, потом еще, потом в третий раз, когда водитель изо всех сил налегает на сигнал.

Дель переводит взгляд с Мириам на окно, потом обратно. Она уже видела такие глаза прежде. Это взгляд загнанного животного. Он не знает, куда идти, куда бежать, но правда в том, что он не может никуда убежать. Он в ловушке. Не может понять, как или почему.

— Ты спросишь, что дальше? — Мириам щелкает пальцами. — Где-то снаружи кто-то начнет кричать. Может, это парень из машины. А может, это тот, кому он сигналил. Кого это волнует? Потому что…

Она позволяет своему голосу утихнуть лишь для того, чтобы уступит место кому-то, орущему на парковке. Слова неразличимы, они приглушены, просто неандертальская речь.

Глаза Деля распахиваются от удивления.

Мириам складывает пальцы в подобие пистолета и направляет «ствол» на будильник. Дергает пальцем.

— Бум, — говорит она, и…

Щелк.

Время на часах 12:43.

— У тебя эпилепсия, Дель?

Вопрос озвучен, Мириам понимает, что права. Это объясняет, что должно произойти. Деля одолевает мгновение спокойствия, своего рода безмятежное недоумение, а потом…

Его тело деревенеет.

— А вот и она, — говорит Мириам. — Нападающий проводит мяч и сезон окончен.

Сокрушающей волной на Деля обрушивается приступ.

Его тело замирает, он запрокидывается назад, ударяясь головой об угол мотельного комода. Дель издает придушенный звук. Он опускается прямиком на колени, но потом у него прогибается спина и выпирающие лопатки крепко прижимаются к матовому Берберу.

Мириам потирает глаза.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — говорит она, когда глаза Деля начинают вылезать из орбит, словно пробки, готовые вылететь из бутылок шампанского. — Господи, почему бы этой распутнице на засунуть мне под язык хотя бы бумажник? Разве не может она сделать мне одолжение? Или может быть, ты думаешь, что у тебя и раньше было приступы, но не один из них ведь тебя не убил. Мужик не может подавиться своим собственным языком, так? Или это просто миф? А может быть, ну а вдруг, ты думаешь, что я какая-то ублюдочная тварь, ведьма с большой дороги.

У него булькает в горле. Щеки краснеют. Потом становятся фиолетового оттенка.

Мириам пожимает плечами, морщится, наблюдая с каким-то мрачным очарованием. Не впервые она видит подобное.

— Не сосем, мой милый любитель проституток. Такова твоя судьба, подавиться собственным мясом, подохнуть здесь, в богом забытом мотеле в самом центре адова пекла. Я бы сделала что-нибудь, если бы могла. Если бы я попыталась подложить бумажник тебе под язык, я бы лишь еще дальше его засунула. Видишь ли, мама мне всегда говорила: «Мириам, что есть, то есть». Так что, Дель Амико, что есть, то уж есть.

На пепельных губах Деля пузырится пена. В глазах лопаются кровеносные сосуды.

Все как она запомнила.

Его твердое тело становится вялым. Вся борьба выходит из него. Жилистая оболочка Деля слабеет, голова наклоняется под неестественным углом, щека упирается в пол.

Следом, из-под кровати выбегает обнаглевший таракан. Он использует верхнюю губу Деля в качестве стремянки и, прежде чем исчезнуть в ноздре, сжимает своё тельце.

Мириам делает глубокий вдох и вздрагивает.

Она пытается заговорить, сказать, как ей жаль, но…

Ей не по силам это остановить. Мириам бежит в туалет и её рвет.