Александр Прозоров - Любовь ифрита [СИ litres]

Ифрит голодает, и ныне он слишком слаб даже для проведения колдовского обряда. Странно, что все еще сдерживался и не вцепился ей в горло.

Ведьма поежилась от холодка между лопатками, глубоко вдохнула и спросила:

– Что дальше?

Мужчина выдернул у себя с виска короткий волос и протянул ей:

– Теперь свяжи нас.

Ведьма взяла волос ифрита, вытянула из пакета волосок подруги, сложила их вместе, намотала на указательный палец, скатала волосяное колечко, окончательно спутавшееся в единое целое, и поднесла к пламени плитки:

– Сей плотью, из двух единой ставшую, связываю Михаила, сына земного, и Анастасию, дщерь смертную, во единое целое с сего мига и до того часа, покуда узел сей рука человеческая не развяжет… – После последнего слова по волосяному кольцу пробежал слабый огонек, обращая его в серый пепел. Ведьма вытянула руку и растерла его остатки в бурлящую колбу. Покосилась на ифрита и сообщила: – Вот и все, нежить. Обратной дороги нет.

– Ты еще не закончила, волшебница, – указал на темное зелье Михаил.

Колдунья вытянула руки и словно бы сжала ладонями колбу, мысленно подхватывая ее содержимое и вытягивая его наверх:

– Быть узам сим увязчивым, как паутина паучья, живым, как караси живучи, красивым, ако форель радужная, обжигающим, как лист крапивный, и нежным, как бутон цветочный; вечным, как нить задеркова, и прочным, ровно копыто оленье… Заклинаю союз свой светом Яриловым, водой текучей, миром подлунным, ветром Похвистовым, землей Триглавовой. Не скрыться от заклятия сего ни в небе, ни в воде, ни в земле, ни в мире Свароговом, ни в мире Мореновом. Плоть к плоти, жизнь к жизни, кровь к крови, душа к душе, волей моею отныне и навсегда! – И чародейка сделала то, чему ифрит учил ее много, много раз: попыталась излить свою силу через ладони…

И над колбой тут же возник слабый сизоватый дымок!

Ведьма облегченно выдохнула – а Михаил торопливо выставил над паром маленькое круглое зеркальце. Подождал, покуда оно не запотеет, наклонил – и вскоре с холодной поверхности в крохотный матовый пузырек скатились несколько тягучих капель крепчайшего брачного заклинания.

– Отныне и вовеки… – посмотрел флакончик на просвет мужчина.

– Что теперь? – потерла ладонями чародейка.

– Капля ее крови, капля моей крови… – словно пропел древний ифрит. – Когда смешаются, мы с Настей должны это выпить и зажечь восковую свечу перед ее фотографией. Ситуацию упрощает то, что зелье допустимо подмешать в пищу или напиток, и пить на брудершафт его вовсе не обязательно. Если ты дашь глотнуть сие снадобье своей подруге, а потом позвонишь мне, я тут же выпью свою половину и зажгу свечу. И тогда все сработает.

Ведьма забрала у него пузырек, тоже посмотрела на свет, понюхала – пожала плечами, вернула и спросила:

– Теперь мне наконец-то можно выпить хорошего кофе из твоей хваленой супер-пупер-интеллектуальной сикораки? Если мне понравится, то угощу Настеньку твоей отравой прямо сегодня же вечером. Так что советую постараться на совесть.

– А совесть – это что? – совершенно серьезно спросил Михаил. – Когда стыдно – то это как? Что ты при этом чувствуешь?

– Ну-у… Э-э-э-э… – растерялась ведьма. – Ну… Не знаю… Совестно! – развела она руками.

– Ну вот, – грустно кивнул мужчина, щелкая выключателем кофеварки. – Похоже, ты тоже не в курсе. И почему же совершенно никто из моих знакомых не знает, что такое совесть?

Спустя четыре часа у сидящей на постели перед ноутбуком Анастасии Комякиной с птичьим пересвистом запел телефон. Не глядя на экран, женщина наработанным движением провела по смартфону пальцем, поднесла его к уху:

– Слушаю…

– Привет, подруга, – голос Умилы Настя узнала с легкостью. Равно как сразу поняла, что той сейчас очень плохо. – Ты сейчас одна? К тебе можно?

– Приезжай, – лаконично ответила женщина и сразу отключилась.

Звонок в дверь раздался уже через четверть часа. Умила вошла понурая, с опущенной головой и обвисшими плечами, с магазинным пакетом в руке. Поставила пакет на пол, скинула длинное синее пальто, оставив на банкетке в прихожей, одернула брючный костюм и тут же пожаловалась:

– Ты представляешь? Этот говнюк оказался женат! Мразь, урод, кобель!

– Сочувствую, – кивнула Настя и вернулась в большую комнату к ноутбуку.

Она не особо следила за амурными похождениями подруги – хотя время от времени та и пыталась о них рассказывать. Уже давно стало ясно, что мужчины, парни и мальчики в ведьминой постели постоянно меняются, и потому запоминать их имена, облик и привычки нет никакого смысла. Однако Умила продолжала переживать: