Евгений Гаглоев - Корабль из прошлого [litres с оптимизированной обложкой]

Максим проехал пару кварталов, когда за его спиной вдруг раздался резкий рев мотора. Мать неоднократно предупреждала его, чтобы ездил только по тротуарам, но они здесь были такие узкие, да еще все в трещинах, что передвигаться по ним на велосипеде было очень затруднительно. Поэтому Максим предпочитал ездить по чуть более ровным дорогам. Но такой рев позади себя он здесь слышал впервые. Казалось, кто-то сзади мчится прямо на него.

Парень быстро обернулся и удивленно вскинул брови. За ним и правда несся черный автомобиль. Сквозь тонированные стекла было не видно водителя, да и номер машины покрывал толстый слой засохшей грязи.

Плохой признак. Такие способны на все.

Максим решил прижаться к обочине, но машина только прибавила газу. Если он сейчас остановит свой велосипед, этот псих попросту размажет его по асфальту. Максим рванул вперед. Он проскочил на красный сигнал светофора, и кто-то громко засигналил ему вслед. Парень бешено вращал педали. Впереди начинался довольно крутой спуск к побережью, а черный автомобиль, ненадолго застрявший на светофоре, уже нагонял его снова.

Оглянувшись через плечо, Максим с ужасом увидел, что преследователь в полутора метрах от его велосипеда. В черном непроницаемом стекле отражалась желтая майка Макса и больше ничего. Внутри у парня все похолодело.

Внезапно по левую сторону дороги возник тенистый узкий проулок. Максим из последних сил рванул руль велосипеда в сторону и, слетев с дороги, каким-то чудом успел вписаться в крутой поворот.

Черная машина с ревом пронеслась мимо и устремилась вниз, к пляжу.

А Максим ударил по тормозам и грохнулся с велосипеда на ближайший газон. Не сдержавшись, парень громко выругался и тут же огляделся по сторонам, не слышал ли кто его тираду. Но вокруг никого не было.

Прижавшись спиной к высокому каменному бордюру, тяжело дыша, Максим испуганно пытался осмыслить случившееся. Он не сомневался, что происшествие не было случайностью. Только что кто-то целенаправленно пытался его убить.

Алексея Воронина разбудил телефонный звонок.

– Михалыч? – хриплым спросонья голосом спросил Воронин. Он не сразу нашел в сотовый телефон, а эти звонкие трели спозаранку долбили прямо по мозгам. – Что стряслось, раз ты звонишь в такую рань?!

– Дело дрянь, Алексей, – убитым голосом сказал старик. – У нас два трупа… Насильственная смерть.

С Воронина моментально слетели остатки сна.

– Что?! – потрясенно выдохнул он. В Новом Ингершаме убийств не совершалось уже больше десяти лет. – Где ты сейчас?

– На выезде из города. Двадцатый километр. Одно из тел пока еще лежит здесь. Второе обнаружили утром в районе порта, его уже перевезли куда следует.

– Оставайся там, я сейчас приеду, – глухо произнес Алексей.

Через полчаса Воронин уже остановил свою машину у дорожного знака с надписью «Вы покидаете Новый Ингершам». Там стояло несколько полицейских автомобилей, а внизу, где заканчивалась насыпь, работала бригада судмедэкспертов.

Алексей начал спускаться по крутой насыпи, мелкие камни и песок ручьями бежали у него из-под ног. Михалыч помахал ему рукой, и он направился к старику.

Под дорогой проходила труба старого канализационного коллектора. У бетонной будки с зарешеченным окном лежало тело, накрытое пластиковой пленкой. Представители дорожных служб пытались сдвинуть тяжелую чугунную решетку, закрывающую люк.

– Что они делают? – спросил Алексей, приближаясь.

– Придется ребятам спускаться туда. – Михалыч показал на круглое окно коллектора. – Тело… Оно здесь не полностью. Частично оно там, внизу.

– Господи, – нахмурился Воронин. – Что произошло?

– Его будто дикие звери рвали. Не то прямо здесь, не то дотянулись до него оттуда… Из трубы. Словно кто-то пытался затащить его внутрь сквозь решетку.

Алексей изумленно уставился на старика, а тот продолжал:

– Погибший – Виктор Абрамов. Из молодых, да ранних. Я его хорошо помню, еще когда он по малолетке в колонию для несовершеннолетних загремел. Вышел пару лет спустя и тут же продолжил свою преступную карьеру. Продавал на пляже гадость всякую… Сколько раз я его предупреждал, что дело плохо кончится, а он только посмеивался надо мной да отнекивался… Досмеялся.