Андрей Федин - Роман с ведьмой [АТ]

- Не очень. Я обычно рисую по памяти. Я хорошо запоминаю все, что видел. А Люду я видел много раз. С натуры я только пару набросков сделал. Да и то, лишь затем, чтобы понаблюдать за ее смущением. На стене не всё. Там, в папке, есть еще пара десятков вариантов.

Девушка потянулась к столу, оказавшись перед ярким торшером. Худощавая девичья фигура. Четко очерченные на фоне света женственные линии.

Алиса раскрыла на кровати папку, стала перебирать рисунки.

Максим ощутил исходящий от девушки мускусный аромат, который выделялся на фоне спиртного запаха. Он был точно таким, каким Максим его запомнил. Максим подавил неуместное сейчас желание достать из шкафа альбом со старыми фотографиями.

Видавшие виды шторки едва покачивались, подсказывая, что какое-никакое движение воздуха в комнате все же есть. С тихим шуршанием Алиса перекладывала листы бумаги.

- Здесь почти везде эта твоя мадам, - сказала она. - Сидя, лежа, голая, одетая. Сразу видно, что ты рисуешь то, о чем больше думаешь. Ты считаешь ее красивой?

- Все люди по-своему прекрасны. А некрасивых женщин так и вовсе не бывает.

Алиса поморщилась.

- Это ты кого-то цитируешь? – спросила она. - Ты бы еще мою соседку алкоголичку красавицей назвал, особенно, когда она спит на коврике у своей двери.

- Так и в ней можно что-нибудь интересное рассмотреть, - ответил Максим. - Четкую симметрию мешков под глазами, или, к примеру, причудливое созвездие родинок на щеке.

- Ага. Или странной формы мокрое пятно на юбке.

- И это неплохой вариант, если рассуждать, как настоящий художник.

- А мне вот этот рисунок больше всех нравится.

Алиса выудила из пачки портретов Люды изображение немецкой овчарки. Максим нарисовал его по просьбе Люды. Отдать забыл.

- Это, и правда, прекрасно, - сказала она. - Всегда мечтала о собаке. Даже когда была маленькой. Никогда их не боялась, лезла обнимать и гладить. Смотри.

Алиса придвинулась к Максиму ближе, пальцем показала на крохотный шрам, белевший на верхней губе. Мускусный аромат стал более отчетливым.

- Поцеловала болонку, когда мне было три. И она меня. Большинство детей после такого начинают бояться собак. Но только, блин, не я. Представляешь, мама говорит, что я и ту скандалистку так и не научилась остерегаться. Истинная собачница. И сейчас, что странно. Теперь, казалось бы, мне должны нравиться кошки. Ну, так положено, наверное. А у меня к ним совершенно не лежит душа!

- Я тоже не очень люблю кошек, - сказал Максим.

Он зевнул, не сумев сдержаться. Прищурился, силясь рассмотреть положение стрелок на настенных часах. С улицы, выделившись из обычного ночного шума, донесся чей-то смех.

- Скажи, а я красивая? – спросила Алиса.

Она чуть откинулась назад, предлагая Максиму себя рассмотреть. Выгнула спину, словно акцентируя внимание на своей груди. Приподняла подбородок, демонстрируя шею. Смахнула с оголившегося плеча волосы.

Предательская улыбка не позволила Максиму поддержать серьезность момента.

- Очень. Очень красивая.

Алиса хитро прищурилась.

- На самом деле? Или с точки зрения настоящего художника?

- Да какой из меня художник? – сказал Максим и кивнул на стопку рисунков. – Ты же видишь, никакого вкуса. Лучше бы рисовал собак.

- Да уж. Что есть, то есть.

Девушка пальцем сдвинула несколько листов бумаги с похожими изображениями.

- Блин, как ей вообще удалось тебя подцепить? – спросила она. - Ты уж прости, но внешние данные у нее, мягко говоря, не очень. Нет, мила, не стара. И только-то. У нас в классе большая часть девчонок посимпатичнее были. Не обижайся, ладно?

- Не обижаюсь, - сказал Максим.

- Или тебе нравятся такие… похожие на мальчиков? Что тебя в ней больше всего привлекало?

- Я не знаю. У нас был банальный производственный роман. Она работала в моем зале официантом. Была сменщицей Марго. Мы много времени проводили вместе на работе. Сдружились. А потом… как-то так получилось.

- А потом однажды оказались в одной койке.

Максим кивнул.

- И ты начал ее рисовать. Вот, блин! Представляешь, - сказала Алиса, – мне начинает казаться, что нас сейчас трое!

Она обвела взглядом подсвеченную тусклым желтым светом комнату. Нахмурилась.

- Можно, я ее хотя бы из кровати уберу?

Девушка собрала рисунки в папку и с показной небрежностью швырнула на стол. Торшер задрожал, создав ощущение корабельной качки.

- Знаешь, - сказал Максим, – давай-ка ложиться спать. Завтра снова на работу. Нужно встать чуть пораньше: придумать тебе что-нибудь на завтрак. Придется сбегать в магазин.