Руслан Муха - Судный день - 2 [АТ]

— Какая красавица! — воскликнула Карина, окинув Леру восхищённым взглядом, взяв ее за руку и заставив смущенно улыбаться. — Как же ее звать?

Вопрос был явно адресован мне.

— Лилуай, бал, меня зовут Лилуай, — Лера ответила раньше.

— Ты говоришь на вадайском? — удивлённо вскинула брови Карина и перевела взгляд на меня, ожидая пояснений.

— Долго рассказывать. У вас будет время и, думаю, Лилуай все сама объяснит. И ещё, Карина, ей нужно будет свести метку.

Первым делом Карина взглянула на плечо Леры, видимо решив, что речь о рабской метке. Но Лера тут же повернулась спиной и, подняв волосы, показала затылок.

Карина бросила в мою сторону строгий взгляд, покачала головой, прицокнула.

— Хорошо, мы от нее избавимся как можно скорее. Не переживай милая, сделаем все так аккуратно, что даже шрама не останется.

Лера с благодарностью кивнула, отпустив волосы и натянув ворот куртки повыше.

— Ну что, идемте в дом? — весело спросила Карина. — Ариа как раз только закончила с занятиями, уверена — она будет очень рада вас видеть.

Мы зашагали к дому.

— Ариа? — непонимающе, шепотом спросила Лера.

Я усмехнулся:

— Да, такое имя себе выбрала наша младшая сестра.

Женя встретила нас в коридоре. Она, видимо, услышала, как мы поднимаемся, и теперь, замерев, таращила глаза на лестницу. Когда мы появились, ее личико просияло от счастья и радостного удивления. С визгом: «Ле-е-ера! Ники-и-та!» она в три прыжка преодолела все расстояние до нас и повисла на наших шеях, крепко вцепившись пальцами, словно мы могли вдруг куда-то исчезнуть.

В поместье Кави я пробыл недолго и улетел почти сразу же. Но теперь по крайне мере я мог не переживать, что Женя скучает в одиночестве. Да и вообще, теперь я мог не переживать хотя бы за сестёр. Осталось решить проблему с Айрисой, и я могу быть полностью спокоен, зная, что моя семья в порядке.

В Форхаде Домиан высадил меня прямо на стоянке у гостиницы. Стоило мне ступить на земную твердь, как тут же ко мне на встречу бросился управляющий гостиницы. Несколько минут ушло на расшаркивания и обмен любезностями. У него узнал о новостях в городе. Например, о том, что новый городской глава показал себя с лучшей стороны и люди его хвалят.

Кстати, город после нападения Капи заметно изменился: расцвел, и даже кажется, стал лучше, чем прежде. А от напоминаний о войне не осталось почти и следа. Похоже, Михан не подвел и нашел мне действительно хорошего управляющего.

Нужно навестить его, познакомиться, а заодно и поблагодарить, что за такой короткий срок он сумел возродить город. В родовое поместье тоже бы неплохо было заехать, взглянуть, как прошел ремонт и восстановление дома после пожара. Но это подождёт до лучших времен. Сначала — Айриса.

Узнав у управляющего, в каком номере она остановилась, я поспешил туда, по дороге мысленно себя настраивая, что разговор будет напряжённым.

У ее номера топтались два преданных. Одного из них я узнал. Масару, с которым мы отбивали источник Игал у Капи.

— А, свамен Азиз! — обрадовался он, завидев меня. — Отлично, что вы приехали! Там как раз…

Он так и не договорил, состроил кислую мину, явно намекая, что Айриса не в духе.

Собравшись и выдохнув, я кивнул охране — они с готовностью открыли дверь, и я шагнул в номер.

Айриса стояла у окна, поглаживая круглый живот. От розового цвета в ее волосах не осталось и следа. Но так даже лучше: она выглядела естественнее, нежнее. Да и беременность ей очень шла.

Айриса казалась печальной, всецело погруженной в мысли. Моего появления она даже не заметила. Но стоило мне только поздороваться, как она вздыбилась и дикой разъярённой кошкой набросилась на меня.

— А! Явился?!

— Явился? — в недоумении переспросил я.

— И чего ты хочешь этим добиться? Держишь меня здесь как пленницу! Купил, как рабыню, хотя знал, что я против, что этого не хочу. Ты — мерзавец!

Вот это новости! Я сумел совладать с лицом и утихомирить нахлынувшую злость:

— Все, что я делал, было исключительно в интересах ребёнка. Мой сын не может родиться в доме Люмбов. Он должен жить дома, в своем родовом поместье. А ты, — обдав ее холодным взглядом, сказал я: — не хочешь быть матерью, твое дело. Родишь, иди на все четыре стороны. Но мой сын будет со мной.

Айриса подалась вперед, желая бросить что-то злое, яростное. Но вдруг замерла, посмотрела на меня взглядом полным обиды и слез, обессиленно прислонилась к подоконнику и разрыдалась в голос.