Дмитрий Дашко: Лучший из худших

– Прости, Толя!

Отставной спецназовец принял последнее решение: открыл сейф, достал «макарова», взвёл его и, поднеся к виску, нажал на спусковой крючок.

– Прости, Толя!

– Что? – Я будто вынырнул из какого-то ночного кошмара, в котором в меня стрелял отец моей Кати.

Стрелял, чтобы убить, и почему-то мне показалось, что у него всё вышло.

Я словно исчез, этот факт зафиксировался… даже не знаю, как это назвать: в разуме, душе.

Но вроде всё обошлось, раз слышу обращённую ко мне речь.

Сбивало с толку лишь то, что человека, назвавшего меня по имени, я видел в первый раз.

Мужчина лет сорока, с умным интеллигентным лицом и бородкой, которую я прежде видел на дореволюционных фотографиях. В барбершопах стригут иначе, под хипстеров и прочих неформалов.

Он мне показался похожим на университетского преподавателя: солидный, представительный, в строгом костюме. Явно при деньгах, у меня глаз намётанный: то, что костюм сшит на заказ, определил сразу – а это удовольствие не из дешёвых. И ткань – отнюдь не полусинтетическое фуфло, что продаётся в магазинах готовой одежды. Хорошая, дорогая шерсть.

Смущало разве что место, где мы сидели: серое, скучное помещение, в котором глазу не за что зацепиться. Очень похоже на кабинет следака, куда меня таскали почти каждый день. Слава богу, тот кошмар остался далеко позади.

Может, Катин отец действительно в меня стрелял, но промахнулся – это я могу гарантировать, поскольку ни одного лишнего отверстия в себе не ощущаю… Я типа свалился без сознания (уж простите, но не каждый день тебя приходят убивать, могу позволить себе роскошь несколько подзабыться).

Если продолжить логическую цепочку: я пока не отошёл от состояния аффекта, поэтому не до конца вкуриваю, как и куда собственно попал. С большой вероятностью, сижу сейчас где-нибудь в Следственном Комитете. С минуты на минуту отец обо всём узнает, примчится сам и прихватит с собой адвоката. Есть у него парочка зубастых…

Вот Катиного отца жалко. Он и так дочку потерял, а теперь его гарантированно закроют. Может, потолковать со следователем: я – жив, пусть дадут по минималке, а то и вовсе – условное.

Мужик, конечно, не прав на все сто, однако зла я на него не держу. Не приведи господь, оказаться на его месте. Просто жесть. У меня бы стопудово крыша поехала.

Вряд ли он успокоится. Катя рассказывала, он в прошлом боевой офицер, голыми руками убивал. За плечами куча горячих точек. Такое бесследно не проходит, многих потом, на гражданке, клинит.

Даже если он снова захочет свести со мной счёты, уеду за бугор. И больше мы никогда не увидимся.

Если повезёт, менты найдут настоящего убийцу.

– Я понимаю, вам есть о чём задуматься, – вздохнул мужчина. – Быть может, поэтому вы не расслышали фразу, которую просил передать через меня ваш отец. Он сказал: «Прости, Толя!»

– Передали – спасибо, – буркнул я. – А что: отец не мог лично сказать или позвонить? Или так замотался со своей новой пассией, что ему совсем стало не до меня?

После развода с мамой, мой родитель пустился во все тяжкие. Каждая новая избранница была всё моложе и моложе, такими темпами могло в скором будущем дойти и до школьниц. Во всяком случае, с моей однокурсницей он уже успел закрутить роман.

Взгляд мужчины стал напряжённым.

– Разумеется, ваш отец не мог этого сделать. Он же официально отказался от вас и объявил, что вы больше не член семьи.

Моя челюсть едва не упала на пол.

– Че-е-его?! – только и смог вымолвить я.

Папа, при всей его куче недостатков, не чаял во мне души. Он сразу поверил, что я не убивал Катю и пустил в ход все свои связи и влияния, чтобы спасти меня от несправедливого приговора. Выложил целое состояние, чтобы вытащить меня из тюрьмы.

А теперь, видите ли, отказался от меня! Какого хрена и как это вообще может произойти? И что это вообще означает?

– Это было вынужденное решение, – вздохнул собеседник. – Вы сами понимаете: выбора у него не осталось. В противном случае, он бы потерял место в Сенате.

Тут я охренел ещё больше. Да, отец – крутой бизнесмен и постоянно мутит то с мэром, то с губернатором, но чтобы его взяли в Совет Федерации к Матвиенко?! Да ну нах! Он скорее станет вторым Илоном Маском… Тут одних денег и папиных связей недостаточно.

– Уважаемый, – заговорил я, собравшись с мыслями, – а вы ничего не путаете? Что-то не припоминаю, чтобы мой отец и родитель заседал в Сенате…

Собеседник усмехнулся.