Вадим Панов - Ребус Галла

Он не торопится, он готов к долгому разговору, а значит — хочет, чтобы между ними возникло нечто похожее на доверие. Ему что-то надо!

Девушка поставила чашку с недопитым кофе на столик, удобнее устроилась в кресле и поменяла вопрос:

— Кто ты, Галла?

— Что они делают? — удивленно прошептал Артем, разглядывая чудов.

— Занимают позицию, — пожал плечами Мечеслав, также не спускающий глаз с рыцарей. — Готовятся к бою.

Вошедшие в зал воины рассредоточились, взяли под контроль все коридоры и дружно, почти одновременно, проверили оружие. Сказывалась орденская выучка.

— Это я вижу, — огрызнулся наемник. — Но что чуды делают здесь?

— Может, они собираются перебить сектантов?

— Готовят засаду?

— Или же они сами сектанты, — продолжил барон. — И ждут гостей.

— Магов Великих Домов?

— Полагаю, скоро мы все узнаем.

— Как ты здесь ориентируешься? — подозрительно спросил Копыто.

— Я повороты считал, — похвастался Иголка.

— Как? — Талантами к математике боец никогда не отличался, а потому ответ вызвал законное изумление уйбуя.

— Пальцы загибал, — объяснил довольный собой Иголка. — Налево поверну — левый мизинец загну, направо — правый. Ну и остальные потом тоже.

— Ты их потом разогнул!

— А я зарубки на поясе сделал, сколько надо — слева и сколько надо — справа.

— Хитро, мля, — оценил Копыто.

— А то!

— А какой поворот когда делать, как отметил? — подозрительно спросил Контейнер.

— То есть?

— То есть сначала нам куда: налево или направо?

Иголка резко остановился. Врезавшийся в него Копыто отпрянул назад и нехорошо прищурился:

— Что?

— Разберемся, — пообещал боец, однако уверенности в его голосе поубавилось. — Я все помню…

Пребывание в подземелье угнетало бравого уйбуя. Коридоры, сложенные из мерцающих камней, зал, в который они попали, едва пройдя врата, а главное — обещанные, но еще не появившиеся големы — все это заставляло Копыто нервничать. Но отступать нельзя — впереди золото. Тачка, которую толкал Контейнер, поскрипывала, напоминая, что скоро, очень скоро она будет наполнена несметными сокровищами.

Наверное.

— Вы считаете, что первыми пришли асуры… — негромко произнес Галла.

— Какими они были? — неожиданно для самой себя перебила бога Яна. — Совершенными?

— Нет, — улыбнулся толстяк. — В противном случае они до сих пор правили бы Вселенной.

Логичный и все объясняющий ответ.

— Об этом я не подумала, — смущенно пробормотала гиперборейская ведьма.

— Об этом никто не думает, — успокоил девушку Галла. — Даже Спящий не сразу сообразил, что к чему. — Толстяк выдержал паузу, потратил ее на разделку яблока, которое, однако, пробовать не стал — разобранный фрукт присоединился к кучке виноградин на тарелке. — Совершенными были те, кого Спящий создал перед асурами. Кем изначально хотел заселить Вселенную. Спящий мечтал о детях, о равных себе существах, но… — Бог погладил себя по животу. — Но ведь это невозможно…

— Почему?

— Потому что никому не нужно.

— А как же сам Спящий?

— Он не есть совершенство, он есть всё. — Галла прикрыл глаза, речь его стала чуть тише. — Совершенство есть тупик, ибо если ты не стремишься к нему, к чему тебе стремиться? Ты уже лучший. Ты уже идеал. Что дальше?

— Должно быть дальше?

— Обязательно.

Кофе в фарфоровом кофейнике не уменьшался и оставался таким же горячим, как и в начале разговора. И таким же вкусным. Яна вновь наполнила свою чашку и с удовольствием сделала очередной глоток.

— Спящий не сразу понял вред совершенных созданий, не уловил, что у них нет будущего. Но, надо отдать ему должное, осознав ошибку, не стал колебаться. — Галла помолчал. — Спящий уничтожил всех.

Последние слова бог произнес очень и очень грустно. Даже не грустно — потерянно. Злость давно исчезла, даже пришло понимание: Спящий не мог иначе, однако разум не способен заглушить боль и тоску.

— Спящий уничтожил всех, кроме тебя, — догадалась девушка.

— Да, — подтвердил Галла. — Кроме меня.

— Почему?

— Потому что я был самым первым, — печально объяснил толстяк. — Даже мои совершенные собратья изготавливались по готовым лекалам, по моим лекалам, и жизнь была для них исходным параметром. Я же — ручная работа. — Галла с грустной улыбкой посмотрел на свои руки. — Каждая моя частичка создана Им. Над каждой Он ломал голову, случалось — переделывал, а когда понял, что закончил, — вдохнул в меня жизнь. И каждый мой вздох — это дыхание Спящего, а потому убить меня было бы для него равносильно самоубийству.