Глеб Исаев - Cvan-65

- Тук-тук. Тук. Тук-тук. Тук, - выстукивают колеса ритм зачетной стрельбы.

"Два в корпус, один в голову, два в корпус, и в голову", - мчится сквозь ночь скорый поезд, звякают в казенных стаканах чайные ложки, звучит в голове ритм контрольного упражнения. Сергей повернулся на спину, гоня надоедливый рефрен. Увы, теперь навалились другие, куда менее приятные воспоминания о недавних событиях.

Москва встретила приезжего гомоном и суетой. Машина, на которой его везли, проскочила центр, вякнула странным, крякающим сигналом и, разрубив сплошной поток авто на проспекте, свернула в неприметную арку. Распахнулись кованые ворота. Качнувшись на тугих рессорах, "Волга" вползла во двор их ведомства.

- Пройдемте, - ожил человек в штатском, который встретил его в Шереметьево. Едва заметно растянул тонкие губы в официально вежливой улыбке и, ткнув кнопку центрального замка, двинулся вперед, не дожидаясь, когда пассажир выберется из тесного салона.

Если говорить откровенно, Сергей вовсе не рассчитывал на торжественный прием и ковровую дорожку. Одно дело - "сгоревший на холоде" резидент, которого сменяли на шкодливого дипломата, другое дело - простой командированый, застрявший в стране пребывания чуть дольше положенного срока...

А вышло все просто и обыденно. Рухнувшая на страну "Перестройка" напрочь рассорила бывший Союз братских и не очень республик с Ближневосточной сатрапией, где в самом конце восьмидесятых Сергею выпало организовывать " военное дело настоящим образом", пытаясь обучить согнанных в одно место аборигенов хотя бы азам "науки побеждать". Кому пришло в голову направить действующего офицера элитного подразделения в этот клоповник, Сергей так и не узнал. Однако платили неплохо, но лишь до тех пор, пока не начали "бить горшки". Уже через месяц после прекращения финансирования хозяева мгновенно разочаровались в идеалах социализма, расстроились и тут же изменили политический курс на сто восемьдесят градусов.

С негодованием разорвали всяческие отношения с, и без того задыхающейся от нашествия внутренних паразитов, империей Советов и тут же задружились с дядей Сэмом. А в качестве жеста доброй воли, отдали американцам весь штат военных советников. Его и еще пяток офицеров разного ранга.

Но, ежели остальных, непричастных к аббревиатуре Главного разведуправления, после некоторой волокиты, янки вернули на родину, то, занесенного в файлы специального ведомства, майора, естественно, потеряли.

- Пропал без вести, - сообщил, дрессированно улыбаясь, темнокожий дипломат Госдепа МИДовскому клерку.

- Как, пропал? - попытался изобразить негодование щекастый министр с ласковым именем Андрюша, но, вспомнив про своих заокеанских друзей, раздумал.

- Пропал, ну и пес с ним, - благодушно махнул рукой высокий начальник. - Будем считать, сбежал. Одним майором больше, одним меньше. Не ставить же из-за такой малости под угрозу судьбу очередного транша МВФ.

Получив отмашку, подчиненные другого министра с автомобильным прозвищем "Мерседес" мигом оформили офицера в потеряшки. А вот янки взялись всерьез. Улыбчивые лица, долгие беседы, неформальные сетования на злодейку судьбу, вынуждающую мотать коллеге нервы, менялись строгими, с угрожающими позами и жестами, уговорами подумать и не ломать свою жизнь. И вновь собеседования и, уже после, на контрасте, допросы с применением силы. Лазарет, вновь уговоры, опять допросы. К счастью, на средиземноморской базе ВМС США, где держали пленного, не оказалось нужной техники и химии. Поэтому сумел продержаться месяц. Однако, скорее всего, сломали бы. Но фишка легла так, что отделался легким испугом, месячным общением с сумасшедшим философом и шрамом. Повезло. Ушел внаглую, не прощаясь, срубив охранника в палате и парочку морпехов на воротах. Нырнул в провал портовой вольницы, и, как ни напрягали америкосы своих стукачей, отыскать уже не сумели. Спасибо пропойному морячку, что затащил на свое каботажное корыто и пристроил в трюме. Ну, а после, как в старой песне.

"И носило меня, как осенний листок. Помотало, одним словом. Первое время совсем худо было. Без документов, с корявым языком, без денег. Зато уж потом, вовсе край... - Сергей невесело рассмеялся, вспомнив ночлежку Марсельского муниципалитета. - Но, ничего, втянулся. Человек - скотина живучая. Пообтерся, перебрался в Италию, выправил левую "ксиву", по ней в Голландию, а уж после - дас Дойчланд. Там и спалился. Глупо, на улице".