Даррен О'Шонесси - Город смерти

Добежав до машины, я спросил Томаса, видел ли он, что со мной случилось. Он наморщил лоб. Переспросил:

— Слепой, сэр?

— Да.

— Здесь, сэр? Только что?

— Да, — взревел я.

— Не могу сказать, что я его видел, сэр. Если желаете, я выйду и посмотрю.

Я раздосадованно сплюнул на мостовую. Забрался в машину.

— Отвезите меня назад в офис, — распорядился я и прикрыл лицо рукой от солнца. Всю дорогу я размышлял и тревожился, впервые радуясь молчанию водителя.

Я взял в нашем архиве досье Кафрана Рида и попытался уйти в него с головой. Полное имя — опять же Кафран Рид, пятьдесят два года, четырнадцать лет назад развелся, в брак больше не вступал, несколько романтических связей, но ничего компрометирующего или тайного; более двадцати лет держит собственный ресторан — маленькое, популярное в узких кругах пожилых гурманов заведение, средний годовой доход…

Тут перед моим мысленным взором предстал непрошеный образ. Адриан. Адриан в багажнике угнанного автомобиля, согнувшийся в три погибели, из-под век в уголках глаз сочится кровь, холодный, всеми покинутый, мертвый. Адриан в реке, в обществе рыб, кишки развеваются лентами, неотличимые от впившихся в его тело угрей. В чистом поле за границей города, из него растет крапива, в грудной клетке поселилось семейство лис.

Но, может быть, он жив? Он жив, а я ошибся. Может быть, он выскользнул из города, натянув нос врагам? Залег на дно и выжидает удобного момента, чтобы со мной связаться. Елки, в таком случае он обо мне, наверно, и не думает — не так уж близко мы дружили. У него были другие друзья, целая жизнь помимо работы. Но почему же он мне и слова не сказал? И на что намекал тот слепой нищий?

Я отпихнул бумаги в сторону. Сосредоточиться не удавалось. Голова была забита другим. Пальцы моей правой руки машинально согнулись, и мне припомнилось, как ловко она держала теннисную ракетку. Вот что мне нужно, чтобы прочистить мозги. Побегать несколько часов по корту, задать работу мускулам и легким. Физическая нагрузка — вот способ привести в норму головной мозг. Я схватился за телефон, чтобы вызвать Томаса… и лишь в этот момент вспомнил о Соне. Она наверняка в курсе. Если она здесь, а не рыдает дома, не занимается организацией похорон. Если водоворот беды не затянул и ее. Если она не отправилась рыбам на корм вместе с братом.

Я рысью взбежал на два этажа и влетел в офис, где работала Соня. Сердце у меня бешено стучало, к шее и вискам прилила кровь. Я вломился в дверь, перепугав секретаршу, и без стука ворвался в Сонин кабинет.

Она была на месте. Встревоженно вскинула голову. Ее рука уже тянулась к звонку селектора, чтобы вызвать охрану. Но тут Соня осознала, что перед ней я, и успокоилась.

— Господи, Капак, — рассмеялась она и отодвинула ящик — взять сигарету, — придержи лошадей. Меня чуть удар не хватил, когда ты сюда заявился.

Когда Соня всмотрелась в мое багровое лицо и мои глаза, ее движения замедлились. Она закурила. Затем ровным голосом спросила:

— Что стряслось?

— Адриан. Он… — Я совсем запыхался. Соня указала мне на стул. Поднесла к губам палец, когда я снова попытался открыть рот, — дескать, подожди-ка, отдышись. Я молчал, пока не ощутил, что вновь овладеваю собой. — Дело в Адриане, — вновь начал я. — Он пропал. Я заехал к нему домой — а его нет. Его нигде нет, Соня! — сорвался я на крик.

— Ну хорошо, — ровно проговорила Соня. — Успокойся. Капак. Давай обсудим все не спеша, подробно. Хорошо? — Я кивнул, радуясь ее спокойствию и собранности. — Молодей. Повтори, пожалуйста, кто именно пропал?

Я недоуменно сдвинул брови.

— Адриан. Адриан исчез. — Неужели от расстройства я заговорил так невнятно?

— Хорошо. — Соня постучала по своим зубам накрашенным ногтем. — Какой Адриан? — поинтересовалась она.

У меня глаза полезли на лоб. Я помолчал.

— Ты шутишь? — недоверчиво спросил я. — Нашла, блин, повод для шуток?! Послушай, Соня, не действуй мне на нервы. Я…

— Какой еще Адриан? — повторила она с интонацией, в которой не было и намека на шутку.

— Адриан! — завопил я. — Твой брат, будь он проклят! Адриан Арне. Помнишь его, Соня? Тебе это имя ничего не напоминает? Его нет. Он исчез.

Соня вытаращила на меня озадаченные глаза.

— У меня нет брата, — проговорила она.

— ЧТО-О?

— Я единственный ребенок в семье, — пояснила она. — Мама умерла, когда меня рожала, отец меня бросил, и выросла я в приюте.

Онемев, я уставился на Соню. На глазах у нее выступили слезы, хотя она очень старалась удержаться от рыданий.