Даррен О'Шонесси - Город смерти

Секретарша опознала нас, не глядя.

— Привет, Форд, — произнесла она, не сбавляя скорости печати.

— Здорово, Мэгс. Он готов нас принять?

— Конечно. Но только гостя. Тебе велено побыть здесь со мной. — Подняв глаза, она подмигнула. — Похоже, он решил нас свести. Мы были бы хорошей парой, тебе не кажется?

Форд хрипло хохотнул.

— С него станется. Ну ладно, сынок, — проговорил он, оборачиваясь ко мне. — Ты слышал, что сказала леди. Валяй, входи.

Я подошел к двери, занес руку, чтобы постучать, замялся, оглянулся на Тассо, ожидая инструкций. И получил их: «Входи», — рявкнул он. Я набрал в грудь воздуха. Потянул на себя дверь. Зажмурился и переступил порог.

Когда дверь захлопнулась, я открыл глаза и огляделся по сторонам. Чего ожидать, я не знал и потому был, по идее, готов ко всему — и все равно остолбенел от изумления.

В комнате было черно от кукол-марионеток. Они были повсюду: свисали со стен, стояли на подставках, валялись на полу; еще несколько раскинулось, точно пьяные, на огромном столе в середине комнаты. Если убрать марионетки, комната показалась бы голой. На стенах не висело ни одной картины. Ни тебе компьютеров, ни цветов в горшках, ни графинов с водой, ни статуй. Только стол — без малого двадцать футов длиной — да несколько пластмассовых стульев, стоящих строем у стены по мою правую руку.

У окна — еще один пластмассовый стул и пышное кресло: садясь в такое, словно проваливаешься в глубокую мягкую пучину. В остальном — ничего, стоящего внимания.

Если не считать Кардинала.

Он развалился в кресле, скрестив ноги, маленькими глоточками отхлебывая минеральную воду. Взмахнув худой рукой, он поманил меня к себе.

— Садитесь, — приветливо сказал он, указывая на пластмассовый стул напротив своего кресла. Я без вопросов повиновался этому ласковому приказу. — Ну как вам экспозиция? — спросил он, указав на марионетки. — Это мое хобби. Одно из немногих. Я — коллекционер.

Я вновь оглядел марионетки.

— Симпатично, — прохрипел я. В горле у меня пересохло, но я сумел выговорить несколько слов. — Очень… интересный декор.

Он улыбнулся:

— Вы большой дипломат, но глаза вас выдают. Поучитесь их контролировать. А теперь, — заявил он и поставил бокал на подоконник, — поглядите-ка на меня повнимательнее. Знаю-знаю: вы, верно, умираете от любопытства. Попробую сегодня же утолить его, насколько смогу. Начнем с тела. Осмотрите меня, мистер Райми, и выскажите свое мнение.

Воздев руки над головой, он замер, позируя. Он был высокий, не менее шести футов пяти дюймов ростом. Тощий, как дистрофик. Нос крупный, с горбинкой, словно у боксера-неудачника, лыжным трамплином свисающий ко рту. Стрижка: макушка под ежик, виски под ноль. Выпуклый кадык почти не двигался и скорее напоминал на редкость уродливую бородавку. Голова у него была диспропорционально маленькая — узкая, заостренная кверху; рог — чересчур широкий, рот клоуна, совмещающего свою профессию с педофилией. Щеки казались тонкими листками бумаги, туго натянутыми на скулы, а ниже — вогнутыми, как у задушенного. Кожа — тускло-серого оттенка; верно, никогда на улицу не выходит. Закутай его в черный плащ — и выйдет вылитый вампир. Но он был в мешковатом спортивном костюме синего цвета и потрепанных матерчатых туфлях. На правой руке — дешевые электронные часы. Ни перстней, ни цепочек. Пальцы длинные, костлявые, кривоватые. На ногтях следы его же собственных зубов — отвратительная привычка, от которой ему всю жизнь было лень избавиться. Мизинец левой руки искалечен: в районе второго сустава искривляется под углом градусов в шестьдесят. Он выглядел донельзя утомленным — но не старым. Я знал, что ему где-то под семьдесят, но на вид не дал бы ему больше пятидесяти.

Когда я разглядел его толком, Кардинал опустил руки и, обронив «Мой черед», принялся изучать меня так же пристально, как я — его. Его глаза, как и у дяди Тео, прятались под приспущенными веками, но когда он что-то внимательно рассматривал, они широко раскрывались и были видны во всей своей красе: два омута, жидкой смерти.

— Что ж, — заявил он, насмотревшись, — я ожидал увидеть несколько иное. Учтите, ждать слишком многого — не в моих привычках, так что не могу сказать, что я разочарован. Ну а вы? Как я вам показался?

— Вы худой, — ответил я, подхватывая его небрежный тон. Правила игры были мне неизвестны, но если он хочет поиграть в беззаботную болтовню, пожалуйста. — Я думал, вы толще. Вы похожи на человека, который слишком часто засовывает себе два пальца в рот после обеда.