Елена Граузс - Пасьянс в четыре руки

Дима вздохнул и откинулся назад. И плевать, что она холодная. Зато мозги хорошо работают.

Но холод пробирал до костей. Тоненькая кожаная курточка, да остатки футболки в деле согревания измученного тела не помогали совершенно. Хотелось в душ. Хотелось забиться под одеяло и спать, спать, спать, и больше никогда никуда не высовываться. Особенно в ночные клубы. Что-то слишком жарко в последнее время становится в увеселительных заведениях столицы.

…Противно заныла челюсть. Сева осторожно ощупал скулы, облизнул сухие губы и поморщился. Ничего критичного, конечно, но совершенство явно подпортили. Хотя… какая на хрен разница? Вопрос ведь совершенно в другом. Куда его приволокли. И выйдет ли он отсюда живым.

Голова болела, но мысли стали чуть ровнее.

В этом втором клубе случилось что-то. Что? Он танцевал, совершенно точно. Он ненавидит тихо тусить в сторонке. Значит — точно пошел в центр. И что потом? Его в очередной раз попытались снять? И он опять вломил? Или он попытался кого-то снять и получил?

— Пытался снять я, или пытались снять меня? Чеееерт… я же с охраной подрался…

Дима, краем уха прислушивающийся к бормотанию явно не замечающего его парня сначала фыркнул, а потом рассмеялся в голос. Мило… Вот только с каких это пор пьяных парней, подравшихся с охраной, засовывают в подвал?

— Кто здесь? — Сева вскинулся, но от резкого движения голова пошла кругом, и он только тихо застонал.

— Твой пьяный глюк, — Дима уже по-настоящему развеселился. Конечно, потешаться над беспомощными — нехорошо, но этот парень выглядел так забавно. — Не дергайся сильно, а то еще больнее будет.

— Какой-то… гуманный ты глюк… — Сева попытался растянуть губы в болезненной улыбке. Корочка подсохшей крови тут же лопнула. Сева поморщился.

— Идиот… — «обласкал» его Дима. — Молчи уж и приходи в себя понемногу. Воды здесь нет, так что придется потерпеть. И, правда, не дергайся. Быстрее полегчает.

— Угу, — кивать в подтверждение утверждения Сева не стал. — Самый гуманный глюк в моей жизни.

Сева вздохнул. Шевелиться и переползать на голос, к своему соседу по несчастью он не стал. Велено не дергаться.

— Каким сквозняком тебя сюда занесло?

— Исключительно собственной тягой искать приключения на свою задницу, — мрачно выдохнул Дима, вспоминая, где он и в каком положении находится. — Про тебя не спрашиваю. Судя по твоим репликам, ты все равно не помнишь.

— Из солидарности с каким-то полудохлым субъектом был отпинан охраной ночного клуба, в который меня занесла нелегкая, — Сева пожал плечами.

— Сделай милость, говори проще. Охрана должна была выкинуть тебя из клуба, но никак не запинывать сюда. Вспоминай. Должно быть что-то еще.

— Да откуда ж я знаю, это все что я помню. Он свалился на меня. Потом его скрутили и куда-то поволокли. А я, кажется, разозлился, и вломил тому, кто был поближе. И потом меня свернули в бараний рог. Ну и его тоже, — процесс пинания помнился с трудом. А того, за кого он полез заступаться, он вообще не помнил. Мило. Просто хотелось почесать кулаки?

— Точно идиот… — выдохнул Дима и снова откинул голову назад, прикрывая глаза. Надо выбираться. Зачем бы парня сюда не сунули, ничем хорошим это не кончится. Ни для него, ни для парня. У клуба серьезные хозяева. И убрать пару-тройку лишних свидетелей они могут себе позволить.

— Как тебя зовут?

— Сева. Это, наверное, клиника, — он осторожно повернул голову на голос и сощурился, стараясь рассмотреть собеседника. — А тебя?

— Дима, — последовал короткий ответ.

— Рад познакомиться, Димон, — Сева хмыкнул. — Но при других бы обстоятельствах.

— Димон? — Дима поднял ресницы и сузил глаза, готовый наказать мальчишку за такую фамильярность, но в последний момент передумал. Силы надо было беречь, да и парню и так досталось. — При других обстоятельствах я бы тебе за «Димона» уже давно бы в глаз засветил.

— Сори, — ему порядком надоело вздыхать, как больной корове, и, решившись, он все-таки осторожно пополз в сторону, откуда, как ему казалось, доносился голос. Путь показался воистину бесконечным. В конце, вполне ожидаемо, была стена. И сгорбленная фигура. Обычный парень… Человеческие джинсы да самые обыкновенные майка и рубашка. Чуть нескладный, немного угловатый… правда какой-то эфемерный. Он был неуловимо знаком. Странно, непонятно знаком. — Здравствуй поближе…

Дима чуть повернул голову, пару мгновений всматривался в его чуть светящиеся глаза и отвернулся, пряча за волосами удивление. Мальчик — потенциальная «карта». Что называется, «еще в прикупе». Не открытая, не известная. Дима судорожно вздохнул. А если парня загребли именно поэтому? Он сейчас как чистый лист. Станет любой мастью.