Константин Соловьев - Слуга Смерти

В общей зале полицай-президиума было шумно, но шум этот был привычный и оттого не досаждающий. Скрипели перьями сидящие за столами жандармы, перекликались, шелестели страницами гражданских и уголовных томов; тут пахло табаком, чернилами, крепким одеколоном, потом и оружейным маслом. В отдельном кабинете, размерами больше похожем на залу, располагались за столами люфтмейстеры — все как один бледные, тонкокостные, с беспокойными темными глазами. То один, то другой из них застывал в трансе — тогда их головы запрокидывались, как в припадке, на тощих шеях набухали в переплетении вен кадыки, кисти мелко дрожали. Подумав, я подошел к крайнему столу. Причин выбирать какого-то конкретного люфтмейстера у меня не было, по чести сказать, я даже с трудом различал их.

— Обер-тоттмейстер второй категории Курт Корф. Служебный вызов.

Несколько секунд люфтмейстер — у него был шеврон полка «Вирбельштурм» — смотрел на меня или сквозь меня. Если взгляд обычного человека или магильера может сказать хоть что-то о душевном состоянии, взгляд люфтмейстера пуст и едва ощущаем. Чувствовать его лицом — то же самое, что ощущать слабое дуновение ветерка в знойный день. Через мгновенье ты уже не знаешь, чувствовал ли его на самом деле. Молчание могло быть оскорбительным, но, имея дело с люфтмейстерами, быстро привыкаешь держать эмоции в узде. И еще лучше их не злить.

— Слушаю.

— Мне нужен Максимилиан Майер, обер-тоттмейстер третьей категории полка «Фридхоф», здесь, в городе.

Опять несколько секунд молчания. Не более красноречивого, чем порыв ветра.

— Я передаю ваш вызов.

Даже речь люфтмейстеров не была похожа на обычную — их бледные губы, казалось, едва-едва приоткрываются, а голос тих настолько, что обязательно должен заблудиться среди шелеста книг, звонков, криков, шарканья ног… Однако люфтмейстера нельзя не услышать. Его голос настигнет вас вернее, чем пуля, где бы вы ни стояли и как громко бы вокруг вас ни было.

Привычный зуд в шее возвестил о том, что люфтмейстер начал вызов без лишних слов. Заныли зубы, я стиснул их, мысленно проклиная всех люфтмейстеров империи и их способы связи. Но другого способа быстрой и надежной связи пока не было. Слабым утешением было то, что Макс, где бы он сейчас ни находился, чувствовал себя еще хуже — сила люфтмейстера выдернула его сознание куда как болезненнее.

— Дьявол! — это было лучшим подтверждением получения вызова. — Что за черт?

— Извини. Это Курт.

— Спасибо, дружище! Ты мне здорово удружил.

— Шлепнулся в лужу?

— Нет, но, вроде, вывихнул лодыжку… Мне кажется, эти проклятые люфтмейстеры нарочно лупят по голове со всей силы, когда вызов направлен тоттмейстеру… Тебе никогда так не казалось?

— Сложно сказать. Я всегда был тоттмейстером.

— И верно… Я надеюсь, ты вызвал меня не для того, чтобы поболтать? Потому что если так…

— Нет. Помнишь вчерашнее?

— Постой… Ты сейчас в полицай-президиуме? — Макс насторожился.

— Да. Но не по той причине, о которой ты думаешь. В общем, ситуация усложнилась.

— Как усложнилась?

— Достаточно сильно, чтобы нам пришлось вновь встретиться.

Макс мог долго дурачиться, но был способен и быстро перейти к серьезному тону. Он понимал, когда шутки заканчиваются.

— Понял. Там же?

Я задумался. Мой вчерашний знакомец видел меня на Стромштрассе, а значит, мог наблюдать и наш с Максом путь до ресторации.

— Нет. В нескольких кварталах отсюда есть трактир, «Император Конрад».

— Знаю, — быстро отозвался Макс. — Ужаснейшая дыра и в придачу прокисшее пиво с мухами.

— Придется потерпеть. У тебя есть пара пистолетов?

Макс замолчал и молчал достаточно долго, чтобы я предположил разрыв вызова. Но люфтмейстер по-прежнему лежал, откинувшись в своем специальном кресле, и я вскоре услышал голос Майера:

— Я не думал, что все так усложнилось. Понял тебя, Шутник, прихвачу. Что-нибудь еще?

— Да, печень покойника, утопленного собственной дочерью в новолуние.

Макс рассмеялся:

— В «Императоре Конраде» найдется закуска получше.

— Тогда серьезно… Мне нужно дело по твоему покойничку.

— Дело? Все?

— Да. Рапорты, включая твой, протокол осмотра, в общем, все. Сможешь?

— Оно у обер-полицмейстера в участке. Но должна быть копия, на которую я, возможно, сумею наложить лапу.

— Отлично. Тогда в трактире через полчаса. Хватит?

— Вполне. Бывай, Шутник.

В «Императоре Конраде» собирались преимущественно сами жандармы. Трактир был неподалеку от полицай-президиума, что делало его желанной целью жандармов Альтштадта, спешивших после службы перехватить пару кружек пива или на обеденном перерыве утолить голод изрядной миской айнтопфа с гренками и чесноком.