Виктория Шваб - Архив

Следующий удар он наносит с такой силой, что нож ударяется о дверь. Металл вгрызается в древесину и застревает. Я пользуюсь моментом и со всей силы бью его в грудь, надеясь, что по инерции он выпустит оружие. Но он этого не делает. Мою ногу сводит от боли, а Хуперу меж тем удалось вытащить нож. Он еще крепче ухватывает рукоятку.

Я знаю, что скоро отступать будет некуда.

— Он мне нужен, — рычит Хупер мне вслед. — Ты знаешь, он мне нужен.

Мне требуется передышка, чтобы понять, каким образом взрослая История оказалась на моей территории, и как мне выбраться отсюда, не потеряв фатального количества крови.

Еще шаг назад, и мои локти упираются в каменную стену.

Внутри все сжимается.

Хупер идет на меня, и ледяным кончиком ножа касается моего горла, ровно настолько, чтобы мне было страшно глотать.

— Ключ. Сейчас же.

Ты протягиваешь мне бумажку, которую до этого носил за ухом свернутой в трубочку.

Я постукиваю пальцем по цифре 7 рядом с именем мальчика.

— Они все такие маленькие?

— Не все. — Ты разглаживаешь бумажку, прикусывая губами незажженную сигарету. — Но в основном — да.

— Но почему?

Ты вынимаешь сигарету и размахиваешь ею в воздухе, помогая себе рассказывать.

— Более бессмысленного вопроса и во всем мире не найти. Пользуйся словами. Будь конкретной. «Почему» можно сравнить с «бе-е-е» или «му-у-у» или дурацким воркованием, которое издают голуби.

— Почему те, кто просыпается, так молоды?

— Некоторых из них разбудили. Но в основном это неупокоенные. Скорее всего, слишком мало жили. — Ты меняешь тон разговора. — Но у каждого есть своя История, Кензи. И у старых, и у молодых. — Я буквально вижу, как ты аккуратно пробуешь на языке слова, которые собираешься сказать. — Чем История старше, тем крепче она спит. Те, что проснулись, будучи зрелыми, хранят в себе какую-то тьму. Неустойчивость. Это плохие люди. Опасные. Они пытаются выбраться во Внешний мир. И с ними имеют дело Отряды.

— Убийцы Хранителей, — шепчу я.

Ты молча киваешь.

Я напряженно выпрямляюсь:

— И как мне их одолеть?

— Тебе понадобятся сила и навык. — Ты гладишь меня по голове. — И удача. Очень много удачи.

Я вжимаюсь спиной в каменную стену, лезвие ножа щекочет мне горло. Мне не хочется так глупо умирать.

— Ключ, — снова рычит Хупер, нервно сверкая своими черными глазами. — Бог мой, Эбби, я просто хочу выбраться отсюда. Мне нужно выйти, а он сказал, у тебя есть ключ, и заполучив его, я смогу выйти. Просто отдай мне его.

— Он?

Нож опускается ниже.

У меня в голове становится отвратительно пусто. Я делаю осторожный вдох.

— Ладно. — Я тянусь к ключу. Шнурок трижды обмотан вокруг моего запястья, и я надеюсь, что, разматывая его, смогу придумать, как избавиться от ножа.

Я снимаю первую петлю.

И тут краем глаза замечаю какое-то движение. Дальше в проходе, за массивной тушей Хупера, маячит какая-то тень. Размытая во тьме фигура. Она быстро и бесшумно движется вперед, и я не вижу лица, только очертания и корону светлых серебристых волос. Фигура возникает прямо за спиной Истории, а я снимаю вторую петлю.

Я снимаю последнюю, третью петлю, Хупер хватает ключ и убирает нож от моего горла. И тут кто-то обхватывает его шею сзади.

В следующее мгновение Хупер валится на землю, нож вылетает из его руки. Движение было стремительным и безупречным. Незнакомец перехватывает нож и направляет его в грудь Хуперу, но ему не хватает скорости, и Хупер успевает схватить его и швырнуть в ближайшую стену. Кажется, я слышу хруст костей.

И вижу тусклый блеск на каменном полу между нами.

Мой ключ.

Я ничком бросаюсь вперед, и Хупер делает то же самое. Он успевает первым, но в мгновение ока белокурый парень аккуратно хватает его за челюсть и сворачивает ему шею. До того как Хупер валится вперед, незнакомец ловит его и ударяет о ближайшую дверь, вогнав нож ему в грудь по самую рукоятку. Широко раскрыв глаза, я смотрю на обмякшее тело Истории: интересно, сколько у меня времени до того, как он придет в себя?

Парень тоже наблюдает за ним. В том месте, где нож пронзил грудь Хупера, нет ни капли крови. Он сжимает и разжимает пальцы на рукояти.

— Долго он так не простоит, — говорю я, стараясь унять дрожь в голосе, и наматываю шнурок на запястье.

У него приятный низкий голос:

— Сомневаюсь в этом.

Он выпускает нож, и Хупер остается пригвожденным к двери. Я чувствую, что у меня по шее стекает капелька крови. Я торопливо стираю ее. Руки все еще трясутся. Мой Архивный листок белеет на темном каменном полу. Бормоча про себя ругательства, я его поднимаю.